Мародёры

– Так у них работа другая. У оперов тоже. Нужно с людьми контактировать. Все от человека зависит, если бы я хотел, то был бы опером и пил как все, а может, и контактировал бы без бутылки. Работенка у них не пыльная, рапорта да сообщения, надбавки за секретность, деньги на липовую агентуру исправно получают. Не много, но себе-то хватает. Правда, «палки» иногда требуют, вот они и злодействуют. Так о чем я? Ага, график. Работали так: увозят на смену, в ночь например. Минимум двенадцать часов плюс часа два на построение, инструктажи и тэ пэ. В ночную смену никого не кормят, это у них само собой, выживай как хочешь. Около восьми-девяти часов утра привозят обратно. Вроде бы поспать, вечером опять на смену. Ан нет. Опять построение, завтрак. Есть невозможно, комбикорм какой-то из сечки, мы не призывники все ж были. Может, теперь поспать? Нет. В час новое построение, перекличка, в два часа – обед. Затем опять в семь часов построение, перекличка, ужин, построение и на смену. Придурки ходили, проверяли даже цвет нательного белья. Если не тот, уж не знаю, как они выбирали, может, дальтоники, то ты виноват. Хотя всем всё выдавали с одного склада. На постах везде видеокамеры, если присел – строгач или того хуже. Представь, как мы озверели.

– Да, у нас всегда так.

– Мы, когда вернулись домой, все ржали друг над другом, оказывается, привычка-то осталось у все почти одна.

– Какая?

– Когда идешь на кухню или в ванную, моешь что-нибудь, потом следишь за собой, чтобы ноги в раковину не закинул. Там-то умывались в раковинах.

Сергей заулыбался.

– Конечно, по окончании мероприятия некоторым дали значки «Отличник Татарстана». Руководству – правительственные медали, заметь, не ведомственные. Замы по воспитательной лысинами по паркету стучат, благодарят. Типа, вот вернетесь, золотые горы вам. Ну, мне-то вообще ничего не положено было, как вернулся. Выговорешник-то висел, сразу вспомнили.

– А как отправляли, так все нормально было?

– Само собой. Но по возвращении домой управление нам десять дней отпуска дало, отлежаться. И того не хотели давать. Управление приказало и, что удивительно, проследило за выполнением приказа. В отделе-то нам, естественно, при сдаче оружия заявили, чтобы на следующий день были на службе. Объявили нам с высоких трибун, что этот отдых – премия. Оказалось, что на эти десять дней нам списали ту дикую переработку, которая образовалась у нас в командировке. В итоге опять нас всех поимели. Но знаешь, в чем смысл?

– Да уж, скоты.

– Смысл в том, что эта политика: сейчас обмануть, а завтра хоть потоп. Она привела к тому, что больше никто из нас никуда не поедет. Ни за какие уговоры.

– Так прикажут, – равнодушно сказал Сергей, покончив с семечками и закуривая сигарету.

– Прикажут, – согласился Саша. – Да. И в этот раз приказали, но никто не ушел на больничный, не взял отпуск. Много есть способов. ЦДП можно завалить, например. Все поехали, кого выбрали. Как всегда. Но теперь пусть Вова сам всех охраняет.

– Может, он ни при чем?

– Ага, как же, – в голосе Саши звучал сарказм. – Это ведь не он блатных назначает. За все хорошее, что есть сейчас у нас в стране, благодарить нужно только себя, государство тут ни при чем?

– А что за ЦПД? – поинтересовался Сергей, чуть помолчав.

– Тестирование. Перед любой командировкой проходим тестирование на психику и интеллект. Медкомиссия, опять же.

В кабине наступила тишина, нарушаемая лишь возрастающим гулом двигателя. Асов смотрел сквозь боковое оконное стекло на проплывающие по обочинам снежные поля. «Хотя именно в таких командировках и чувствуешь себя мужиком, – думал он. – Ты делаешь только то, что должен делать как мужик, и ни о чем больше не думаешь. Побег от обыденности. Там аж все преобразились, спины распрямились, в жестах уверенность и бравада. Ты охраняешь, разруливаешь, можешь руками поработать. А готовка там и подобное не твое. Правда, стирать белье самим приходилось, да и за колбасой в магазины сами бегали, но это мелочи. Да, здорово было, если бы не обида. А вот в казарме самое главное – это гигиена, правду говорят». Саша вспомнил, как воняло в комнатах тех, кто попал в отряд, окончив лишь очное отделение института, и как свежо и чисто было в его комнате и тех, кто пришел в органы после армии или службы в рядовых.

В небе не было облаков, только звезды. Встречных автомобилей не было, даже бесконечные ряды фур не занимали правой крайней полосы в колонне и не стояли, скривившись, на обочинах. Изредка Саша высматривал в темноте обочин стоящие на стоянках около отелей-хотелей одинокие силуэты машин. Однако даже в таких гостиницах и закусочных-шашлычных света в окнах не было. Саше казалось, что он остался один в этом мире и движется по нескончаемо длинной дороге, под бесконечно звездным небом в маленькой металлической коробке. Автомобиль одиноко ехал за светом своих фар по пустой дороге, под звездным небом. Ехать было еще очень долго. А что там? Саша снова закурил.