Маросейка,12: Операция «Зеленый лед»

– Понимаете, – тихо ответила Маша, – через меня это особенное не проходит. Через меня идут рядовые камни, мелочь. Не зря же тех денег, которые официально по сделкам проходят, еле хватает на то, чтобы рудник содержать да людям зарплату платить. Но вот что бы вы подумали, если б узнали, что приехал человек, заключил плохонькую сделку для своей фирмы, а потом, когда уже все оформлено, заглянул зачем-то к директору. А на следующий день обнаруживается, что директор от этого человека неплохую сумму получил. За что получил, почему – об этом, естественно, никто не говорит. Но ведь все же видят. Поселок-то у нас маленький.

– То есть вы хотите сказать, часть неучтенных камней идет непосредственно директору, который их и продает, так сказать, на свой карман? – уточнил Русанов.

Маша замялась.

– Да ты говори, не бойся. Парень верный, не подведет. Глядишь, еще поможет чем, – подбодрил ее дед.

– Подруга у меня есть, Галя, – неуверенно, словно все еще сомневаясь, стоит ли, продолжила девушка. – Сменный мастер она. Это как приемщица – камни оценивает, учитывает. Так он ее один раз знаете как подставил! Директор я имею в виду. Прихлебатель у него есть, Мишка. Он ей камни подбросил, а директор перехватил ее и говорит: у тебя камни неучтенные, ты украсть хотела. И могла бы ведь доказать, что ее подставили, но побоялась, говорит, он ее сдал бы как воровку. Он с нашей милицией на вась-вась. Ну вот, а теперь он заставляет ее самые крупные камни откладывать и ему отдавать. Без расписки, без всего – просто как неучтенные.

– Маша, – Русанов достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги, – здесь список дочерних предприятий фирмы «Самоцветы». Посмотрите, не встречалась ли вам какая-то из этих фирм по документации?

Маша развернула бумагу, внимательно изучила список, сказала:

– Первые три – наши постоянные клиенты. Закупают продукцию по очереди, регулярно, раз в три месяца, но небольшими партиями. Потом, если не ошибаюсь, вот эта. – Она показала Русанову название. – Но она встречалась только один раз.

– А они, вот эти фирмы, с директором наличными расплачиваются?

– Да. Под расписку. Расписки у него в кабинете хранятся. Я случайно разговор подслушала, потом неделю боялась, думала, если меня кто заметил – плохо мое дело. Вроде, слава богу, не заметили.

– Надо же! А мне ничего не сказала, – встревоженно подал голос Петрович. – Смотри, Машка!

– Де не хотела я тебя понапрасну волновать, дед!

– Ничего себе понапрасну! А если бы с тобой случилось что?

Русанов неожиданно принял решение.

– Допустим, я сейчас вернусь в Москву, выбью через столицу санкцию прокурора на обыск кабинета вашего директора. Если в процессе обыска вскроются неучтенные камни, кого директор заподозрит первым? – спросил он.

– Галю! – испуганно всплеснула руками Маша.

– Пожалуй, – сказал Русанов. – А если потом еще вскроется история с «Самоцветами» и их подставными фирмами… Ведь понятно, что названия фирм партнеров могут на руднике знать только три человека: директор, его заместитель и бухгалтер.

– Что ты имеешь в виду? – нахохлился старик.

– Ты хочешь, чтобы гад получил по заслугам, Петрович? Так вот, я готов забрать в Москву и Машу, и Галю, лишь бы они дали показания. Я готов найти им работу, квартиру, все, что хотите, если Маша и ее подруга согласятся. Да даже если не согласятся. Если они останутся здесь, при дальнейшем развитии этого дела все может очень плохо для них обернуться.

Маша изумленно смотрела на него.

– Что, вот прямо так все бросить и уехать? Ну выдаете! А еще дед говорит, что вы из ФСБ!

– Не просто все бросить и уехать, а все бросить прямо сейчас, уехать в город завтра утром, а улететь днем. И отсутствовать, пока здесь будет проводиться операция.

– Ну вы даете! – еще раз сказала Маша, возмущенно покрутив при этом головой.

– Я не ФСБ, Маша. Я – налоговая полиция. Надеюсь, уже слышали про такую? Но я, к сожалению, защитить вас не смогу. И никто вас не защитит, даже и ФСБ. А бороться с жульем все равно надо! Иначе нам, честным людям, в этой стране вообще жизни не будет!

– Нет, это невозможно, – решительно покачала головой Маша. – Я имею в виду – все вот так бросить и уехать.

– Послушай, внучка, – вступил молчавший до сих пор дед, – а ведь он дело говорит, москвич-то. За мной ухаживать пока не надо, а если надо будет – у нас, у старых горняков, связи крепкие. Меня друзья не оставят. А вот то, что этот ваш Пеньков ко мне со всех боков подбирается, – это факт. Со всех сторон подбирается, а не сообразит пока, что, если он пригрозит тебя на шахте запереть, ночью например, так я все его условия выполню. Так что ты у меня самое слабое место. Я считаю, надо ехать, если Димитрий, гость наш, насчет жилья и работы не обманывает. А утрясется все – вернешься. Неуж тебя снова на рудник-то не возьмут? А не возьмут – снова в Свердловск подашься… Или как он теперь – в Екатеринбург…

– Ну, допустим вы меня уговорили. Но заранее предупреждаю: с Галей вам, пожалуй, посложнее будет, – и она улыбнулась своей замечательной чистой улыбкой.

5