Маровейне (СИ)

По понятной причине - Симону проще помастурбировать дома. По непонятной - зачем его Абигейл наговорила своей Абигейл, а та - девочкам "лишней" информации? После окончания экранизации их "круто сваренного" криминального романа в духе Джона Пассоса, где главным героем выступает сыщик, но он же и лицо, непосредственно вовлечённое в преступление, а вовсе не распутывающее историю со стороны прошёл уже целый год.

-- Ни при чём! - беспомощно соглашается Симон Вейзель и идёт домой вдоль стены, змеёй проходящей через центры арабских городков, разделяющий на две части...

Этот криминальный роман закончился сразу после их возвращения из Французской Гвинеи в прошлом году. Откуда Абигейл вернулась беременной. Тогда то она и попросила Симона:

-- Спроси меня, почему у меня утренняя тошнота и потемнение ореолов сосков на груди!

-- Этот вопрос я задам тебе завтра.

-- Почему завтра?

-- Любой вопрос должен быть задан в благоприятное время.

В конце концов каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет для него. И потому завтра Симон заехал Абигейл на такси и отвёз её к подпольному "русскому" врачу - сделать аборт. Но, по версии следствия, иммунитет Абигейл после перелета был так снижен, что от инфекции она не спаслась, а все медикаменты после операции оказались бесполезными. Когда же эта инфекция развилась, заражение привело к общему заражению крови - сепсису и Абигейл умерла.

... "Маровейне...Маровейне... - повторял сейчас Симон Вейзель по дороге домой. Он шёл вдоль стены, змеёй проходящей через центры арабских городов, разделив из на две части... - Маровейне...Маровейне..."

В постели Симон вообразил как какая-то старшеклассница, напялившая лифчик, пыталась продемонстрировать размеры своих...своих...своих...своих...своих... своих...

Симон заснул с членом в руках. И верой в душе - он всегда верил: те вещи, которые ты не выбираешь, делают тебя тем, кто ты есть: твоя рука, твоя машина, твоя проститутка... твоя Маровейне.

"Маровейне...Маровейне...Маровейне...Маровейне..." - Симон Вейзель доманстурбировал утром. Без старшеклассницы, лифчика и своих острых, как лисья мордочка, раздвоившихся грудок.

...Попил кофе и пошёл обратно вдоль стены, змеёй проходящей через центры арабских городков к бывшему публичному дому на площади Сигма. Заканчивалась ночная смена мароканца, начиналась дневная...

По дороге Симон Вейзель подбадривал себя: "Пойми, дружище Вейзель, если кто-то депрессует от того, что он скучает без кого-то, значит, он в этом ком-то нуждается. А нужда - это, в общем-то, временное чувство... А время у нас... Вот тут!" - и он с силой стукнул себя в грудь.

Тут! Здесь у Симона находился "черный ящик" статистики. Он оборудовал его ещё когда учил на кафедре статистики "Статистические методы обработки данных".

"...В прикладных исследованиях, - вспоминал он, - используют статистические данные различных видов. Это связано, в частности, со способами их получения. Например, есть цензура временем..."

..."Цензура времени у нас тоже... Тут!" - Симон снова с силой стукнул себя в грудь.

"Это если испытания некоторых технических устройств продолжаются до определённого момента времени, то получают так называемые цензурированные данные, состоящие из набора чисел - продолжительности работы ряда устройств до отказа, и информации о том, что остальные устройства продолжали работать в момент окончания испытания"... Он посмотрел на часы: "07:50 АМ". Точно.

И... успокоился. Может быть, впервые с момента смерти Абигейл. Ровно за десять минут до начала рабочей смены он понял - уже никто не сможет установить - это была смерть от обшего заражения крови или убийство. И никогда - дополнительного расследования не будет, пока сам Симон Вейзель не объявит, что это - математически точно продуманное убийство, совершенное уже после операции "русского" врача.

Тот умрёт позже. Заметно для следствия. Кто сказал, что математика и детективы несовместимы? "Привет, я - математик! И сегодня мы с вами приготовим... уравнение убийства. Что для это нужно? Берем одну жертву и добавляем несчастный случай. Щепотку загадочных обстоятельств и, для пикантности, исчезновение доктора, испытывающего угрызение совести за неудавшуюся операцию. Все это тщательно перемешиваем. Подаем с приторным вкусом выскабленного выкидыша, на котором есть капельки спермы... Не его! Не Симона! Какого то друга детства из Французской Гвианы. Убитого ещё там... Они так похожи на кровь.

..."Осталось 9..8..7 минут до начала смены. - Симон сверяет часы, оставшееся время и количество шагов от дома до публичного дома на площади Сигма - должно быть 10003 шагов"