Символическое описание медитации всегда содержится в коренном тексте, но ученик не может начинать медитировать без получения посвящения от Учителя, обладающего нужной квалификацией. В этом-то и состоит особенность «устной», или «прямой», передачи поучений Алмазного пути: подлинное понимание и развитие невозможны без личного контакта с носителем традиции. Текст тантры содержит лишь описание средств достижения цели, Учитель же во время посвящения непосредственно показывает саму цель.
Тантрики говорят о разных способах такой прямой передачи смысла Учения. Высший способ — «вне слов и знаков», от сердца к сердцу. Так Будда Шакьямуни передавал тантры своим ближайшим ученикам — просто появляясь перед ними в форме Йидама со свитой-мандалой, он непосредственно пробуждал в их умах просветленную природу.
Позднее, когда люди уже не обладали такими большими способностями, как ученики Будды, Учители чаще пользовались «передачей посредством знаков», указывая на истинную реальность при помощи разных специальных символов или жестов. Так получал посвящения от многих своих индийских Учителей Марпа-переводчик (X—XII вв.) [Маг pa’i mam thar 1990: 117].
Наконец, наиболее широко применяемый также и в наши дни способ передачи подразумевает использование и знаков, и жестов, и слов, и ритуалов, и различных видов благословения. Полное посвящение означает, что передается сила, или полномочие на выполнение практики (тиб.
Получив посвящение, ученик может приступить к практике, которая приносит все больше опыта. Словно гладкая поверхность воды в чашке, которую мы перестали трясти, успокоенный ум начинает отражать все вещи с полной ясностью. Сравнивая свои ощущения с полученными устными наставлениями, задавая Учителю вопросы и следуя его советам, практикующий проверяет и углубляет свой опыт. В процессе такой практики постепенно обретается и третий, наивысший уровень понимания — постижение истинной реальности.
Следует отметить, что для полного постижения недостаточно только изучения и медитации: нужно также особое «тантрическое» поведение[69]
в так называемой фазе после медитации. Поведение йогина характеризуется как непринужденное и непредсказуемое, часто даже шокирующее, но продиктованное исключительно состраданием и спонтанной мудростью [Dowman 1985: 21]. Это значит, что наивысший взгляд Алмазной Колесницы должен сохраняться во всех ситуациях жизни, ясный свет ума должен «просвечивать» все явления. Не должно быть разницы между медитацией и состоянием вне ее. Учители-тантрики говорят, что истинную реальность нельзя увидеть, она не может быть объектом восприятия — ведь она пронизывает все [Нидал 2000: 111]. Постичь ее можно, лишь пережив ее, «став ею», уже не отделяя себя от нее. Следуя обетам тантрического йогина[70], ученик включает все, что происходит в его жизни, в Путь Просветления.В Ваджраяне используется несколько способов подразделять тантры на классы и виды. Точно сказать, когда возникло это деление, трудно: источники вновь расходятся во мнениях. Последователи Ваджраяны утверждают, что его давал исторический Будда Шакьямуни вместе с самими тантрами [Berzin 2002: Р. 1.2]. Это утверждение оспаривают многие буддологи, но опровергнуть его так же трудно, как и доказать. Наверняка разные варианты классификации тантр широко применялись в Индии уже во времена махасиддхов, т. е. в VIII—XI вв. Очень подробно об этом пишет, в частности, Далтон [Dalton 2005]. Наиболее полная и завершенная классификация с пояснениями дана великим тибетским ученым Бутоном (1290—1364). Всего известны четыре класса тантр, в этом сходятся практически все направления тантрического будцизма72
.Принято перечислять их от низшего к высшему: крийя-, чарья-, йога― и ануттара-йога-тантры [Buston: 1969]. Чем выше уровень тантры, тем больше практикующий отождествляется с состоянием Будды. Если на уровне крийя― тантры медитирующий «маленький», а Будда (или Йидам) «большой», то в медитациях наивысшего класса, ануттара-тантры, буддист представляет самого себя в форме Будды или Йидама. Кроме того, от низшего класса к высшему все более широким становится Чистое видение. Все меньше различий между «чистыми» и «нечистыми» явлениями и ситуациями, все полнее переживание единой, недвойственной природы всего.