Марс, Сириус и Лис

Я поднялся наверх. В комнате на письменном столе меня ждал блокнот. Я сам его туда положил полчаса назад, когда доставал халат Сириуса из шкафа. Небольшой, из черной кожи блокнот обнаружился в кармане. Так похоже на него. Не удивлюсь, если в итоге и кольцо найдется в подкладке какой-нибудь из дорожных сумок.

Я не сомневался, что найду его. У меня всегда получалось находить все, что Сириус терял и разбрасывал. Я улыбнулся и покрутил блокнот в руках, а затем сунул обратно в карман халата, так и не решившись его открыть. Хотя мне и не нужно было его открывать, чтобы понять, что это дневник.

Завалившись на кровать и уставившись в потолок, я думал о том, что там может быть написано. Не знаю, что пугало меня больше – наличие или отсутствие оправданий или объяснений его исчезновения. С этими мыслями я и задремал.

Весь оставшийся день тетушка донимала меня чрезмерной заботой, а после обеда пришли кузины Мари и Лиззи. Они с детства были шумными, и с годами это только усугубилось. Разбирать вещи в такой суете и гомоне не получалось, и, когда я совсем отчаялся, решил спуститься на кухню и предложить помощь там.

Кузины каждое воскресенье продавали на ярмарочных лотках свои лимонады и настойки, а по субботам в доме тетушки варили концентрат сиропов и оставляли на ночь. Как мне довольно скоро объяснили, плохой помощник – худший союзник, и имбирные коренья, которые я, конечно, нарезал «не так», были отобраны безвозвратно. Хотя меня и это вполне устроило. Сидеть, ничего не делая, и болтать о всякой ерунде мне тоже нравилось, пока Мари вдруг не выпалила:

– Я бы на твоем месте послушала тетушку – не ходила бы к этим Дэ Нортам.

Старшая из сестер придерживалась весьма радикальных взглядов, не стесняясь в их выражении. Пренебрежение к знати и древним родам появилось в ее речах, еще когда мы были подростками.

– И не смотри на меня так. Я даже знаю, что ты скажешь про все эти визиты вежливости и правила приличия, но это поместье… оно совсем другое. И уж точно никто бы там не расстроился, если бы ты проигнорировал приглашение.

– И отчего же оно другое? Ты, можно подумать, была в них во всех, чтобы так сравнивать.

– Я видела достаточно.

– Не ссорьтесь, а то сироп скиснет от ваших злобных лиц, – пожурила нас миротворец Лиззи, обладательница самых зеленых глаз из когда-либо виденных мною.

Она терпеть не могла, когда начинали ругаться в ее присутствии. В какой-то мере я ей даже сочувствовал – с такой-то сестрой, которая всегда найдет повод с кем-нибудь пособачиться.

– Люсильда любит тебя и никогда, конечно, такого не скажет, но я вот точно знаю, что она совсем не была рада, когда узнала, что ты приедешь.

– Мари, довольно! – Редко можно было увидеть Лиззи, так резко отвечающую сестре.

– Довольно или нет, но я вообще не понимаю, Марс, зачем ты приехал?

– За вещами.

Я заглянул Мари в глаза и словно увяз в темном болоте. Они затягивали, топя, обвиняя меня… Во лжи? Но я не лгал! Я правда приехал просто забрать фамильную реликвию.

– Тебе так сложно в такое поверить? – Мой голос прозвучал куда менее уверенно, чем мне бы того хотелось.

– Неужто?! Как-то неубедительно! Сириус приехал налегке. И, насколько я знаю, ничего, кроме этого злосчастного кольца, у него не было из ценностей, а кольцо ты, скорее всего, даже не найдешь. Ты и сам это прекрасно знаешь. Так зачем ты приехал? – уже практически кричала Мари.

– Мари! Что за тон?! – В кухню зашла Люсильда Тарльтон, и мы, словно двенадцатилетние дети, сразу выстроились по струнке от ее сердитого вида. – Я не желаю слышать подобных разговоров в своем доме, тем более на кухне, прямо при еде!

– Я пыталась ее утихомирить, но…

– Но вы обе знаете, что я права и что вся эта дешевая театральная постановка добра не принесет никому! – перебила сестру Мари.

Я решил не участвовать в их перепалке и молча улизнул наверх. Похмельная голова снова начала гудеть, снизу доносились крики, и, судя по паре всплывших имен, я был вскоре забыт и уже вытеснен какими-то давними семейными обидами. Так шумно и так контрастно по сравнению с чопорной родней по материнской линии. Хотя я почти не сомневался: при условии, что они прямо сейчас не устроят драку на кухонных ножах, к ужину наверняка уже помирятся. У матушки бы так никогда не получилось.

Но было что-то в словах Мари, что не давало мне покоя. Я без особого энтузиазма разворошил очередную коробку, а в ушах все стоял голос кузины: «Зачем? Зачем ты приехал?» И если первые пару раз он прозвучал ее нагловатым говором, то потом приобрел медленно-бархатный оттенок голоса леди Ланы. К горлу подступила тошнота. Это было даже не воспоминание – может, наваждение. Я наугад вытащил из коробки книжку и улегся на кровать.