Марсель Карне

Фабула, как обычно у Карне, имеет двойной смысл: конкретная история, рассказанная в фильме, есть в то же время «вечная» история любви. «Рабочий, которого коварство его соперника толкает на убийство, его чистая любовь к девушке, его самоубийство — вот мотивы внешне ограниченной трагедии, которая, однако, выходит за рамки своих проблем в бесконечный мир, — писал об этом фильме Антониони.— Построение схематично, персонажей немного, действие сведено к основному и вращается вокруг главного героя. Но в этой оголенности — железная сила драмы»[78].

В картине чередуются два временных пласта: прошлое, о котором думает герой, рабочий Франсуа, и настоящее — последние предсмертные часы этого человека, осада его комнаты, возобновляющиеся атаки полицейских, толпа, которую он видит из окна. Толпа, сочувствующая ему, даже готовая помочь, но не способная понять, что он нуждается лишь в нескольких часах полного одиночества. Жизнь, продолжающаяся за окном, здесь уже лишена значения. Попытки что-то сделать для героя только раздражают его, как раздражали едущую к смерти Анну Каренину лица, слова, жесты других людей. В обоих случаях решение убить себя диктуется не столько обстоятельствами (которые, конечно, тяжелы, но все же не безвыходны), сколько возникшим в результате этих обстоятельств самоощущением героев.

«Я устал. Франсуа больше нет, его не существует, понимаете?!» — кричит Габен толпе, собравшейся у дома.

Примерно то же скажет много лет спустя герой фильма Годара «На последнем дыхании» (1959) — мальчишка-гангстер, преданный своей любовницей.

Дело не в сходстве личностей, характеров, нравственных представлений — они различны, даже противоположны. Сопоставимы только внутренние ситуации, кризисные состояния души.

Отчаяние открывает человеку глаза на мир. Становятся понятны реальные пружины отношений между людьми, скрытые побуждения, притворство, за которым прячут истинные мысли. Перебирая в памяти свое прошедшее, герой Карне, так же как Анна Каренина, дочитывает «исполненную тревог, обманов, горя и зла» книгу жизни. Освободившись от иллюзий и надежд, он видит правду в беспощадном, ярком свете и сознает весь ужас этой правды: вечную (вечно бессильную) погоню людей за призраками и невозможность самого простого счастья.

2

«День начинается» — одно из первых кинематографических произведений, где адаптирован давно известный мировой литературе принцип показа внутренней реальности. Главное в этом фильме — человек, оставшийся наедине с собой в минуту страшного душевного потрясения. Человек, уже отрешившийся от будущего, сжегший мосты. Отсюда — та последняя ясность взгляда, которая снимает с жизни ее вуали.

Самоанализ, углубление в себя далеко не всегда сужают кругозор героя. Внутренняя сосредоточенность — одно из обязательных условий проникновения в сущность вещей. Фильм-раздумье — с бессвязной, подчиняющейся прихоти воспоминаний сменой времен, с вольными переходами от будничных поступков к образам, вызванным фантазией, или к смещенной, разрушающей логические связи, действительности снов — сейчас уже не редкость. Киноискусство современности стремится «написать» жизнь целиком, не только в ее внешних проявлениях, но и во внутренних важных сцеплениях, в глубинной сути.

К философскому осмыслению событий чаще всего подводит некий сдвиг нормальной жизни. Чтобы взглянуть на повседневность с высоты, человек должен хоть на время отключиться от забот, «выпасть» из быта с его неизбежной суетой.

Поэтому так часты в современных фильмах «надбытовые» ситуации. Можно назвать немало лент, где появляются герои, вырванные из обычных обстоятельств, отчужденные от своей среды. Способы изоляции весьма разнообразны. Это может быть поезд («Поезд» Ежи Кавалеровича), кратковременное пребывание в чужой стране («Хиросима, моя любовь» Алена Рене), преступление и попытки скрыться от полиции («На последнем дыхании» Годара), тяжелая душевная депрессия, вызванная смертью близкого человека («Семейная хроника» Валерио Дзурлини). Но цель всех этих отчуждений одна и та же: сломать привычный ход вещей, заставить персонаж (а с ним и зрителей) увидеть жизнь в её сущностных чертах.

Конечно, не всегда для этого нужны внешняя перемена обстановки или чрезвычайное событие. В фильме Феллини «8 ½», в «Земляничной поляне» Бергмана нет бытового слома. Внешнее существование героев идет своей обычной колеей. Взгляд «сверху», осознание высших законов и неразрешимых противоречий жизни возникают в результате постоянной, интенсивной духовной деятельности. Герои этих фильмов — люди особой внутренней организации, повышенной активности сознания.

В «День начинается» герой — простой рабочий, совсем не склонный философствовать. Его существование обыденно и скромно: тяжелый труд в цеху, тихая комната под крышей, поездки на велосипеде к маленькой цветочнице, которую он любит нежно, с детской чистотой. Жизнь слишком ясная, чтобы её обычное течение могло представить для Карне какой-то интерес.