Марсель Пруст

После закрытия «Мансуэля» (последний номер вышел в сентябре 1891 года) Пруст участвовал в создании нового журнала, тоже просуществовавшего всего один год. В начале 1892 года Пруст встречался со своими старыми друзьями из лицея Кондорсе и обсуждал с ними свежий литературный проект. К авторству в журнале были привлечены в основном давние знакомые Пруста: Жак Бизе, Фернан Грег, Робер Дрейфюс, Луи де Ласаль, Даниэль Галеви, Горас Финали. Позже к ним присоединятся Габриэль Трарье (поэт, публиковавшийся в «Мансуэле»), Робер де Флер, Анри Рабо, Гастон де Кайаве, Леон Блюм, Анри Барбюс. Хотя идея нового издания была одобрена сразу, организаторам никак не удавалось придумать название. После веселого и шумного обсуждения на первом заседании друзья смогли найти лишь одно слово — «хаос», которое могло бы объединить все их идеи. На втором заседании было предложено еще около пятнадцати наименований. В конце концов остановились на «Пире», названии, которое намекало на одноименный диалог Платона и заставляло вспомнить античную традицию обсуждения сложных философских проблем в кругу друзей. Члены редакции должны были платить ежемесячно по десять франков: на эту сумму и осуществлялось издание сначала четырехсот, а затем двухсот экземпляров. Печать стоила недорого благодаря связям Жака Бизе, который был знаком с директором типографии газеты «Тан». Возглавил редакцию журнала, увидевшего свет всего восемь раз, Фернан Грег, самый серьезный и организованный из друзей. Даниэль Галеви, Робер Дрейфюс и Пруст составили редакционный комитет, принимавший решение о возможности публиковать те или иные произведения.

В первом номере журнала в обращении к читателю молодые люди сформулировали кредо своего издания. Хотя они определяли его словом «эклектизм», тем не менее их позиции были довольно определенными. Они выступали против литературной моды на «заумь», которая стала порабощать литературные издания, близкие к символизму. Выход из «заумного» тупика молодые авторы видели по-разному. Во-первых, в обращении к идеям иностранных авторов (в журнале будут опубликованы отрывки из произведений Ницше, Ибсена, Теннисона, Россетти, Шелли, Суинбёрна). Многие из этих переводов были сделаны Даниэлем Галеви. Преодоление пределов французской литературной традиции привлекало и Пруста, который впоследствии будет очень интересоваться, например, русским романом: вначале главным образом творчеством Льва Толстого, а затем Федора Достоевского. Второй способ выхода из литературного застоя молодые авторы видели в возврате к французской литературной традиции, смешению классицизма с романтизмом (эта идея развивалась Робером Дрейфюсом и была также близка Прусту). Третью возможность они видели в опоре на интересные, с их точки зрения, открытия декадентской прозы (что будет реализовано в таких текстах, как «Пессимизм» Фернана Грега или «Размышления о самоубийстве моего друга» Леона Блюма). Впоследствии тема самоубийства друга будет также использоваться Прустом в его новеллах.

Пруст с жаром принимается за работу в журнале. Практически в каждом номере он публикует несколько художественных текстов, многие из которых будут им перепечатаны в сборнике «Утехи и дни». В том, что касается их тематики, то она напоминает ту, что мы встречали в «Мансуэле», так как их основу составляют зарисовки из светской жизни. Однако при этом многие тексты приобретают более психологический характер: перед нами уже не просто журналистская работа, фиксирующая то, что происходит в парижском свете. Пруст пишет произведения, опирающиеся на жанр психологической светской новеллы, созданный писателями-романтиками. Это небольшие тексты величиной от одной до трех страниц, а иногда и всего в один абзац, одной из главных тем которых является несчастная любовь. Пессимизм Пруста по поводу возможности гармоничных любовных отношений виден уже в этих первых произведениях.

Так, новелла «Возлюбленные Фабриса» из третьего номера журнала проводит «эксперимент» по изучению возможности взаимоотношений с женщинами, обладающими красотой и умом в разных сочетаниях. Рассказ начинается с описания увлечения главного героя женщиной красивой и умной, однако ее ум не только не вызывает восхищения Фабриса, но, напротив, мешает ему наслаждаться ее красотой. Поэтому он находит себе возлюбленную красивую и обделенную интеллектом. Но скоро ее ограниченность ему надоедает. Тогда Фабрис влюбляется в женщину просто умную, которая, к удивлению главного героя, не отвечает ему взаимностью. После перебора всех возможных сочетаний ума и красоты новелла подводит читателя к выводу, что Фабрис не может быть счастлив ни с одной женщиной.