Марсельцы

Но Воклер словно сквозь землю провалился. Я решил пробраться к паперти собора, чтобы оттуда посмотреть, не мелькает ли среди моря голов красный султан моего друга. Но в этот самый момент тяжелая рука опустилась на мое плечо и сдавила его, как тисками. Я живо обернулся: это был Сюрто, а с ним мой отец… Оказывается, едва лишь карета выбралась из толпы, Сюрто передал вожжи графу Роберту, а сам вместе с отцом отправился разыскивать меня. Наивный старик искренно обрадовался, что нашел меня!

Я сделал попытку вырваться из рук своего мучителя. Но не тут-то было! Пальцы его, словно железные крюки, цепко держали мое плечо.

— Пойдем, — сказал он. — Твой отец хочет, чтобы ты вернулся домой.

— Я не хочу! Я свободный человек, я вступил добровольцем в марсельский батальон! — закричал я и снова отчаянно рванулся из его рук. Но Сюрто продолжал тащить меня к майору Муассону, который стоял невдалеке. Отец, прихрамывая, ковылял сзади и ласково говорил:

— Ты должен вернуться домой, сынок. Этого хочет сам господин маркиз.

Заметив, что мы о чем-то спорим, майор Муассон сам подошел к нам.

— Что случилось? — спросил он.

— Этот сорванец убежал из дому. Отец разыскал его и хочет заставить вернуться домой, к матери, которая едва не умерла от горя…

— Так вот оно что! — сказал майор и, обернувшись ко мне, сурово нахмурил брови: — Зачем же ты огорчаешь своих стариков? Ступай, гражданин, ступай домой. Нация еще не нуждается в тебе. Позже, когда у тебя вырастет бородка, мы снова примем тебя в марсельский батальон.

И, не слушая моих возражений, майор повернулся на каблуках и удалился.

Отец бормотал ему вслед слова благодарности. Сюрто же снова грубо схватил меня за руку и поволок прочь от толпы. Отец не поспевал за ним и скоро отстал.

Я понял, что погиб! Один Воклер мог освободить меня, так как только он один знал мою историю. Но его не было поблизости! Должно быть, он вместе с Лазули собирал снаряжение для дальнего похода.

О, если бы при мне были мое ружье и сабля! Но я оставил оружие в кордегардии… Беспомощный и беззащитный, я больше не пытался сопротивляться Сюрто и только тоскливо поглядывал по сторонам, не покажется ли где-нибудь спасительный султан Воклера…

Сюрто потащил меня по пустынным улицам аристократического квартала. Скоро мы пришли к воротам авиньонского дома маркиза д’Амбрена. Карета стояла посреди двора. Но вместо того, чтобы распрягать лошадей, вокруг кареты суетились слуги, нагружая ее под наблюдением графа Роберта и Аделины чемоданами и корзинами со снедью. Увидев меня, молодой граф захохотал:

— Поймали тебя, наконец, маленький разбойник! Отлично! Сюрто! Посадить его в подвал! Да гляди в оба, чтобы он не убежал!

Отец по своему обыкновению опустился на колени и благоговейно поцеловал руку этому извергу. Аделина, услышав слова брата, стиснула руки и отвернулась, чтобы не видеть меня. Я внушал ей жалость, но, очевидно, она не смела за меня вступиться.

Сюрто втолкнул меня в дом. Он поднял откидную крышку люка в полу посредине прихожей, и я увидел лесенку, ведущую в подвал. Сюрто заставил меня спуститься вниз по темному ходу.

В глубине подвала Сюрто открыл ключом маленькую дверцу и швырнул меня на каменный пол какой-то мрачной и темной каморки.

— Вот твои апартаменты. Если проголодаешься, можешь грызть собственную руку, а другую не забудь приберечь назавтра.

Я пробовал разжалобить Сюрто, но палач был неумолим. Пинком ноги он оттолкнул меня и сказал, заикаясь от ярости:

— У тебя слишком длинный язык. Ты видел больше, чем следует! Помнишь, как ты притаился на верхушке дуба в Гарди? Помнишь вечер в больнице! Мне невыгодно, чтобы ты говорил об этом! Но теперь я спокоен: тебе придется волей-неволей держать язык за зубами!

С этими словами он вышел и повернул ключ в замке.

Я слышал его шаги по лестнице. Потом с грохотом пушечного выстрела захлопнулась крышка люка. Я остался один в темноте, среди могильного холода и тишины.

Меня ждала голодная смерть! Никто не мог прийти ко мне на помощь! Чем я заслужил такое страшное наказание? Неужели мой отец допустит это? Неужели он предаст меня?

Нет, отец не знает, какая судьба ждет меня… Несчастный и не подозревает, какое зло он мне причинил… Хоть бы смерть освободила меня от этих мук… Скорее бы она пришла! Я вспомнил слова Сюрто о дубе в Гарди. Однажды — это было очень давно — я вскарабкался на самую верхушку дуба, чтобы достать сорочье гнездо, где только что вывелись птенцы. Я собирался переложить их в шапку, как вдруг услышал у подножья дерева чьи-то голоса. Сквозь листву я разглядел маркизу д’Амбрен и Сюрто, они шли рука об руку.

До меня донеслись слова маркизы: «Сделай это быстро, да, смотри, не промахнись!..» От этих слов у меня почему-то мороз подрал по коже: я прижался к стволу и не шевелился, пока парочка не отошла. Выждав некоторое время, я начал спускаться. Вдруг Сюрто обернулся и увидел меня. Вероятно, именно в этот момент он дал себе клятву погубить меня, а впоследствии возник и предлог для этого: камень, который я бросил в графа Роберта.