Марш 30-го года

х х х В восемь часов вышел на площадку лестницы Володька Бегунок и проиграл сигнал на работу. С лестницы спускаются девочки в красных косынках. Сегодня у них геройская задача - навести блеск на все окна, на все стекла шкафов, на все ручки.

Первая бригада Зырянского развешивает по аудиториям, спальням и залам портреты и зеркала - этой работы хватит на всю ночь. Не меньше работы досталось и третьей бригаде: на всех дверях надо прикрепить стеклянные голубые таблички, на которых золотом написаны названия комнат. Шестнадцатая бригада девочек приводит в порядок столовую. Шестая натирает паркет. У каждой бригады своя задача и - задача большая.

По всем коридорам и залам рассыпала свою агентуру четвертая комсомольская бригада, пользующаяся сегодня монопольным правом переносить мебель из помещения в помещение. Уже в начале вечера бригаду назвали "Союзтрансом". "Союзтранс" доставляет грузы по указанию дежурного бригадира и об их дальнейшей участи не заботится. Вот принесли из столярной огромные шкафы для химической лаборатории, вот притащили из подвала несколько зеркал, доставили в классы и десятки столов... И вот уже весь "Союзтранс" отдыхает в кабинете, и бригадир Скребнев говорит, усмехаясь:

- Биржа труда!..

В кабинете же сидят пять-шесть малышей, несущих службу связи. Этим сегодня придется побегать. Для связи малыши незаменимы.

- Володька, - говорит Захаров, - срочно Зырянского!

Володька очень хорошо знает, насколько было бы неприличным спросить, где может находиться Зырянский. Володька дрыгает рукой (это значит салют), шепчет "есть" и вырывается в коридор. В коридоре он нюхает воздух и бросается к дверям "тихого" клуба, потом останавливается и вдруг летит в противоположную сторону, перескакивает по ступенькам лестницы, проносится по коридору второго этажа, перелетает через мостик, сьезжает на перилах, и вот он уже в спальне N 39 дергает за рукав Зырянского:

- Алешка, в кабинет!

Алеша спешит в кабинет, а Володя не спеша бредет за ним, и по дороге его зоркие, памятливые глаза замечают, где расположились бригадиры и другие нужные люди.

В "тихом" клубе сосредоточены главные силы малышей. Здесь они под руководством учителя Маленького устраивают уголки: Ленина, 1 мая...

Ах, сколько здесь дела, сколько дела! Сколько метров материи, сколько картин, рамок, портретов, букв, гвоздей, кнопок, картона, золотой, серебрянной и красной бумаги. Весь "тихий" клуб в обрезках бумаги, везде стоят банки с клеем, стучат молотки и стрекочут ножницы. Малыши то сосредоточенно работают, то щебечут и спорят, то в мире с Маленьким, то в конфликте, но дело все же подвигается.

Здесь же работают и два пацана из Кролевца: Волончук и Коленко. Они прибыли в наш город неделю назад, специально в колонию имени 1 мая. В совете бригадиров они заявили, что желают жить в колонии. Совет бригадиров долго распрашивал их о разных семейных обстоятельствах, но мест в колонии все равно нет. Дежурный кролевецких парнишек обедом, а после обеда они поплакали и куда-то исчезли. На другой день малыши снова явились, сидят на крыльце и ждут. Захаров увидел их и сказал Торскому:

- Чего сидят? Отведите их в приемник.

- Они уже там были.

- И что же?

- Да вот опять пришли...

- Идите в приемник, вас в колонию не приняли.

Они скрылись, а сегодня к вечеру снова пришли, улыбнулись Торскому и отправились прямо на работу в "тихий" клуб. Один из них - курносый, круглоголовый, с умными серыми глазами, второй - дурашливее и похитрее. В "тихом" клубе они что-то прибивают маленькими молоточками и рассказывают:

- Батьки и мамы давно нет... Ни... Мы городяны. Та у мене бабка есть, а у Волончука никого, так вин пас... Там коровы у городян у кажного... Про колонию давно прочулы, наши плотныки тут робылы... Чого бабкы жалко? Бабка не пропадэ, ей люды помохуть...

малыши к этой паре относятся сочувственно, иначе не дали бы молотков в руки.

К обеду много работы было уже сделано, и Захаров с Торским пошли проверять. Зашли и в "тихий" клуб. Уголки почти готовы, остались последние мазки, по полу уже прыгают члены шестой бригады: натирают полы. Кролевецкие парнишки что-то вырезают ножницами.

- А эти чего здесь?

Кролевецкие задрали головы и молчат. Только у Коленко в одном глазу задрожала маленькая слеза. Торский взял Захарова за пуговицу:

- Да пусть они уже остаются... для праздника.

Захаров положил руку на круглую голову мальчугана:

- Добре. Тащи их к доктору.

- Да доктор спит, наверное.

- Ничего не спит. Колька в больничке пол натирает.

В коридоре заиграли сигнал на обед. Колонисты потянулись в столовую. "Союзтранс" пронес на плечах несколько спящих малышей...

х х х В десять часов утра отдохнувшие, розовые, в парадном блеске, с вензелями на рукавах колонисты выстроились против цветников. За цветниками сверкали вымытые окна их колонии. Площадка перед новым заводом была посыпана песком.

- Под знамя смирно!

Вытянулись, подняли руки в салюте.