Марш 30-го года

Несколько человек вспыхнули смехом и внимательно присмотрелись к Нине, идущей за капитаном. Пожилой бородач в распахнутой шинели крикнул задорно:

- Держись, молодайка, расцалую нечаянно!

Другой такой же бородач добродушно отозвался:

- Брось ты, не пугай народ!

- Да я только расцалую! А? Товарищ, ты не обижайся, я в шутку. Тебе все останется. Хоть ты и хромой6 а свое получишь!

Алеша ответил в тон:

- Доберись до своей и целуй, сколько хочешь!

- Доберусь! Эх-ма! Голубчики мои, не по дороге этот город, да к моей милой не по направлению!

Последние слова он произнес жалобно-дурашливо. Ему неожиданно ответил размашистый знакомый голос:

- Три года ждала, одного дня не дождалася, плакала, рыдала, с другим целовалася!

- Степан! Ты чего здесь?

- О! Да это ж родные мои!

Степан из потока прибился к деревянным воротам, потащил Алешу в сторону:

- Так и знал, что вам увижу. Я прослышал - войско идет, - да и на вокзал. И старик же сказал: посмотри, какая армия и по какому делу! Встретил, как же, дорогие друзья приехали: вояки не вояки, - пехотники, до казенного хлеба охотники!

- Прощай, земляк, заходи! - кто-то хлопнул Степана по плечу.

- А как же!

Мимо проходили отставшие, заполняя улицу грохотом тяжелых сапог. Степан проводил их взглядом:

- Армия! Запасного батальона первая рота. Из губернии.

- Одна рота? Что ты!

- Одна. Теперь у них роты большие. На фронт не посылают. Богомол призвал.

- Их?

- Да их же.

- Для чего?

- На свою погибель. Выпросил. Народ свой, деревенский, трудящий народ! А мы плакали: оружия нет! Вот тебе, сколько хочешь оружия.

23

Семен Максимович нашел Алешу на свободной части заводского двора уже под вечер. Здесь были сложены бревна и обрезки досок. Сегодня красногвардейцы должны были сдавать Алеше винтовку. В течение нескольких дней они занимались в школе "по теории", а сегодня первое отделение решило воспользоваться теплым солнечным днем и устроить занятия во дворе.

Старый Котляров на отдельном бревне расположил части винтовки и, держа в руках отнятый ствол, задумался над ним. Увидев Семена Максимовича, тяжело поднялся и пошел навстречу.

- Вот, Семен Максимович, укротил бы ты твоего сына, честное слово!

Сдавай ему винтовку! Я ему вчера говорю: а если не сдам, что ты мне сделаешь? Допустим. Что ж ты меня из Красной гвардии выставишь? А он, знаешь, что отвечает? Не сдашь, говорит, винтовку, отцу пожалуюсь. Это тебе, значит. Ну что ты скажешь? Приходится сдавать. Выходит так, как будто я тебя испужался. Скажи, пожайлуста, почему это такое? Времена такие или еще какая причина?

Семен Максимович был выше Котлярова и прямее его. Легкая его борода гуляла под ветром.

- Мне уже кое-кто говорил: зачем сдавать? А только ему виднее - он человек военный. А я тоже порядок люблю. Если у тебя в руках инструмент, ты должен понимать, какая часть к нему.

Алеш стоял в сторонке, вытянувшись, как на смотру. Котляров взмахнул дулом, засмеялся:

- Да это я понимаю. Я и должен знать, и знаю. А только зачем сдавать? А если нужно, пускай спрашивате. На пятерку, меньше не отвечу. А только, пожайлуста, пускай в одиночку спрашивает, чтобы Колька не знал, если спутаюсь. А он все норовит при всех. Колька Таньке расскажет, а Таньке только дай! К чему, скажи ты мне, стариков паскудить?

Алеша шагнул вперед, отвечал Котлярову, но посматривал на отца: одобрит или не одобрит?

- Если я тебя в одиночку спрошу, другие скажут: потрафил старому Котлярову. Никто и не поверит, что ты винтовку сдал.

Широкий, тяжелый Котляров поворачивал дуло в руках, посматривал на небо:

- Беда какая! Скажут! Могут сказать, потрафил, знают, что у нас с тобой отношения. Вот, Семен Максимович, как оно все цепляется. Пошел в Красную гвардию революцию оборонять, а тут выходит экзамен, да еще гляди, чтобы кому не показалось. А надо. Верно, что надо. Тогда я еще помудрю, посижу. Степана позову, пускай он проверку сделает.

Он побрел к своему бревну. У других бревен тоже занимались красногвардейцы - по одному, по двое, по трое.

- Слуашй, Алеша, я вижу, тебе одному трудно.

- Степан помогает. Колька Котляров знает винтовку, а по части построения и команды - слаб.

- Так. А капитан ни разу не был?

- нет.

- Не хочет?

- Он - артиллерист.

- Артиллерист! Что же, он винтовки не знает?

Алеша промолчал.

- Завтра Муха приезжает. Важное что-нибудь привезет. А вот этот вопрос мне не нравится. Карабакчеевские ходят?

- Двенадцать человек.

- Мало. Кто у них старший?

- Асейкин.

- Конторщик?

- Да.

- А шпалопропиточные?

- Один записался у меня - Груздев. Но... винтовки для него нет.

- Винтовки будут, надо полагать. А почему один? Там двести человек работает? Почему один?

- Отец... как же я... Я не знаю.

Семен Максимович мотнул бородой, жестко посмотрел на Алешу. По привычке Алеша сдвинул каблуки и убрал живот.

- Не знаю! Что это за разговор! Имей в виду, Алексей, я тебя учить не буду. Ты учился довольно.

Молчание.

- В реальном учился. В военном учился. На фронте. Жизнь тоже...

- Но отец... здесь же не реальное, и не военное, и не фронт.

- Я тебя спрашиваю? Ты мне будешь рассказывать, где реальное, а где завод? Ты почему до сих пор не вошел в партию?