Марш 30-го года

О дороге к белгородскому шоссе мы хлопотали давно. Нужно было проложить мостовую длиной в километр с четвертью, а сейчас мы положительно изнемогали от бездорожья. Даже пешеходы добирались до шоссе ценою великих страданий и сложной обходной стратегии. Ведь вы знаете, что такая старая российская дорога? Это такое место, которое меньше всего приспособлено быть дорогой. Так вот именно такая дорога отделяла нас от белгородского гудронного шоссе.

В течение зимы совет командиров отправил несколько делегаций в Коммунхоз. Совет командиров писал Коммунхозу, что для перевозки двадцати пудов груза нужно запрягать трех лошадей, что извозчики отказываются вообще к нам ездить, а о проезде машиной нечего и думать.

И к весне Коммунхоз, наконец, сжалился над нами и приступил к прокладке дороги. Начались земляные работы, свозили камень. С земляными работами сразу обернулось очень плохо. Нужно было сделать выемку длиной до полуверсты - для этой работы наняли даниловских и шишковских крестьян и платили им по поденному расчету, а по сдельному они ни за что не хотели работать - слишком для них подозрительным показался кубический метр.

Посмотрели мы с недельку на эти земляные работы и головы повесили: при таких темпах дорогу окончат не раньше конца пятилетки. Еще прошла неделя. В общем собрании заговорили:

- С такой работой нечего возиться. Либо бросить все дело, либо искать новых рабочих.

- А где ты их найдешь?

Пришел в собрание и десятник с дороги и сказал:

- С дорогой плохо, прямо вам говорю.

Кто-то из коммунаров спросил:

- А если бы нам взяться за дело?

Десятник улыбнулся высокомерно:

- Что вы, разве это детская работа?

- Какие мы дети! - обиделся Грунский. - Хорошие дети...

- Сколько там у вас больших, а малышам будет трудно. Знаете, земляная работа, она...

Так собрание и кончилось ничем. У себя я сказал десятнику:

- Жалко, разумеется, отрывать ребят от производства, но вы знаете, если бы ребята взялись, за шесть дней выемку бы окончили.

Десятник и теперь не поверил, а через три дня снова пришел ко мне и сказал:

- Что ж, надо прекращать работу. Это волынка обходится дорого, и к осени дорогу не окончим.

- А не потрубить ли нам, Василь, совет? - спросил я Дорошенко.

Дорошенко подумал, подумал:

- Насчет дороги? А как же с промфинпланом будет? На дорогу нужно не меньше десяти дней.

- Десять дней? - удивился десятник. - Голубчики мои, да это ж прямо чудо... Давайте...

- Потрубить можно. что ж, - сказал Василь.

Потрубили. Командиры задумались:

- Десять не десять, а на неделю придется закрыть производство.

Соломон Борисович разволновался до истерики:

- И что вам в голову приходит? Откуда такое приходит в голову? Десять дней, это по себестоимости на сорок тысяч рублей продукции. Что такое? Вы соображаете своей головой?

- А если останетесь совсем без дороги? - сказал десятник.

- Как без дороги? Без дороги нельзя...

- Соломон Борисович, - сказал кто-то, - если мы не выполним промфинплан, тогда можно будет в июле лишний час прибавить, да мы и так выполним...

- Надо не выполнить, а перевыполнить...

- И перевыполним...

- Ну, делайте как хотите, - сказал Соломон Борисович.

Совет командиров постановил: отдать на дорогу одну пятидневку за счет производства и за счет учебы, - значит, по 8 часов в день. В школе у нас дела шли хорошо.

- А лопаты будут? - спросил я десятника. На сто пятьдесят человек!

- Да я вам не только лопаты, я вам черта достану, только помогите.

Совет командиров немедленно отправился на дорогу и разделил всю выемку на двенадцать частей - по числу отрядов, пацанам и девочкам дали более мелкие части выемки, кто постарше - глубокие. Вышло на каждый отряд по сорок с чем-то метров погонных.

Филька посмотрел на свой участок и сообразил:

- По два с половиной метра на пацана, а глубина тут сантиметров тридцать... Ого...

В следующие дни линия дороги была похожа на какой-то фейерверк земляных бросков. По сторонам линии все росли и росли земляные валы, коммунарские головы все глубже и глубже уходили в землю. Через три дня четвертый отряд окончил свой участок и перешел на участок девочек, а девочек упросили отправиться на помощь пацанам.

- Там вам легче, здесь высоко бросать нужно...

Все-таки за пятидневку не окончили, пришлось истратить и выходного дня половину.

Но к вечеру в выходной пришел ко мне десятник и сказал, захлебываясь:

- Это же замечательно, честное слово, я никогда такого в жизни не видел... Это же замечательно, ей-богу, это прямо замечательно!..

Был тихий и теплый вечер. Коммунары прогуливались по вырытой выемке, и Сопин декламировал:

- Пацаны - это тебе кадры! Это не какая-нибудь мелкая буржуазия из Даниловки...

В первых числах апреля еще волнения - перевыборы совета командиров.