– Нет!!! – заорала теперь я, но была вынуждена замолчать: Тамарка падала, я подхватила ее сзади под мышки, на нас уже несся Андрей, его пытался преследовать Тимофей, вслед за которым из гостиной выскочил Вова. Наперерез Андрею кинулся Казанский. «Что он делает?!» – мелькнула в голове мысль, но потом все мысли исчезли – я с телом Тамарки рухнула на пол, заливаемая Тамаркиной кровью. А в Тамаркино тело вонзилась еще одна пуля, опять, пожалуй, предназначавшаяся для меня… Подружке было уже все равно, а меня она закрыла еще раз.
Потом прозвучал третий выстрел, резкий крик, мат, заорало сразу несколько голосов, в стену стали бить кулаком соседи, потом по лестнице послышался топот. В квартире у моей входной двери шла возня: там сцепилось несколько тел, а я лежала посреди коридора, придавленная к полу Тамаркой, и никак не могла из-под нее выбраться. У меня просто не было сил…
Наверное, я на какое-то время потеряла сознание, потому что звуки пропали, а потом снова вернулись…
Я больше не чувствовала на себе тяжести, и кто-то склонился надо мной, щупая пульс на шее.
– Катя! Катя! – меня тряс Тимофей. – Катька!
Я открыла глаза и затуманенным взором уставилась на второго мужа. Откуда ни возьмись появился его тезка – мой любимый пес.
– А ты где был? – спросила я не очень храброго четвероногого друга.
– В кухне сидел, – хмыкнул Прохоров. – Под столом. Эта тварь точно знает, когда исчезнуть, когда появиться.
– Не оскорбляй моего пса! – крикнула я, принимая сидячее положение и прижимая к себе Тимку.
Но ему не очень хотелось пачкаться в крови, он вывернулся и сел на некотором отдалении, наблюдая за разворачивавшимися в нашей квартире событиями.
И тут я повернула голову вправо, к входной двери.
Она была открыта. На полу перед ней лежал Игорь, над которым склонился Вова и еще какой-то парень в камуфляже, рвавший в этот момент белые тряпки. Я узнала свои вещи из сумки, которые брала с собой в поездку.
Я все еще сидела на полу. Слева лежала Тамарка, Тимофей, находившийся справа, почему-то старался закрыть от меня происходившее там.
– Игорь?.. – шепотом спросила я.
– Он… – открыл рот Тимофей.
Но я резким движением руки отшвырнула второго бывшего в сторону и каким-то странным прыжком из положения сидя рванула к входной двери с истошным воплем. Нет! Нет! Неужели двое людей лишились жизни, спасая мою?! Неужели Игорь?.. Только не он! Нет!
Я склонилась над ним, мешая Вове и второму парню.
– Отойди, мать твою! – рявкнул Вова и так саданул меня локтем, что я в самом деле отлетела. Но не обиделась, а только спросила:
– Он жив?
Мне не ответили. И тут на лестнице снова послышался топот, это, перескакивая через две ступеньки, несся Глазков, а во дворе уже выла сирена.
Игоря мгновенно положили на носилки и увезли. Я тоже рвалась в больницу, но меня не пустил Тимофей, оставшийся со мной в квартире. Остался и Илья Михайлович, правда, ненадолго.
Я плохо помню, что было потом. Приезжали и уезжали какие-то люди. Меня о чем-то спрашивали, я механически отвечала, правда, в основном говорил Тимофей. Появлялся капитан Туляк, у которого на груди я разрыдалась, но после короткого разговора с Глазковым наедине он отбыл, обещая вскоре мне позвонить.
Потом уехали все, кроме Тимофея. Он помог мне раздеться, дал выпить каких-то капель и уложил в постель, сказав, чтобы я ни о чем не беспокоилась.
Наверное, он дал мне снотворное, потому что я вскоре отключилась.
Глава 28
На следующее утро я встала с дикой головной болью, правда, после холодного душа мне стало чуть полегче. Затем мы на пару с Тимофеем отправились гулять с собакой. Прогулка тоже пошла мне на пользу, так же как крепчайший кофе, сваренный вторым бывшим.
Мне хотелось знать только одно: как там Игорь? Я прекрасно понимала, что Тамарке уже ничем не помочь… А у Казанского должен быть шанс, должен, и все тут!
А Игорь второй раз за одну неделю попал в реанимацию, только на этот раз совсем с другим диагнозом.
– Он выживет? – с надеждой спросила я у предпоследнего мужа.
Мой вопрос бывшему не понравился. Я с удивлением поняла, что в нем взыграла ревность: он тут за мной, как за дитем малым, ухаживал, даже пол у меня помыл, а я с таким выражением лица спрашиваю об Игоре. И на чувства Тимофея мне вроде бы наплевать. А если учесть все, что для меня сделал предпоследний… И если бы я знала, как положительно он характеризовал меня Глазкову и компании… И если бы не он, еще неизвестно, что сейчас со мной было бы… И где бы я в этот момент находилась… Ведь в самом начале именно меня Глазков подозревал в организации ограбления цюрихского банка.
Я разревелась и наорала на Тимофея так, что ему мало не показалось, и он ушел, со злостью хлопнув дверью. Я же не понимала, почему он так разозлился. Ущемленное мужское самолюбие? Хоть и бывшая жена, но тем не менее… Как будто у него на меня больше прав, чем у того же Игоря. С какой стати?