Марш Мендельсона на бис

Я работала в банке с крупнейшими частными вкладчиками (за исключением Игоря, с которым у нас с первого взгляда возникла нелюбовь – и это еще мягко сказано), а также по совместительству (частным образом, так сказать) – финансовым консультантом ряда этих самых вкладчиков. Я могла почти со стопроцентной уверенностью сказать, за что взорвали машину с предыдущим председателем правления банка и его заместителем, но на все вопросы членов следственной бригады отвечала, что занимаюсь только своим участком работы, не знаю, кому мои шефы могли дать кредиты в последнее время, поскольку при этом не присутствовала, а передо мной по этому вопросу не отчитывались.

Двое новых начальников, одним из которых стал Тимофей, ко мне долго присматривались (явно были соответствующим образом накачаны Игорем – хотя для меня остается тайной, почему меня сразу не уволили, но, возможно, не хотели привлекать ничье внимание после насильственных смертей двух начальников), потом Тимофей Прохоров стал активно проявлять ко мне интерес как к женщине (может, это была идея Игоря, пришедшаяся Тимофею по вкусу, точно не знаю, так и не смогла добиться ответа), мы совместно с Прохоровым прослушали марш Мендельсона, правда, месяцев через десять развелись. Я считаю, что основной причиной развода было осознание Тимофеем того, что я гораздо лучше его разбираюсь в финансовых вопросах и могу убедить клиентов принять мою точку зрения. Какому ж мужику понравится жить с бабой умнее себя и не желающей этого скрывать? Лежа в постели, мы устраивали диспуты на финансовые темы, я не хотела уступать, если была уверена в своей правоте. Естественно, это не могло продолжаться долго.

Какое-то время я еще поработала в «Невском», правда, стала подыскивать себе новое местечко, но ушла, даже не успев ничего приискать – в никуда (хотя, забегая вперед, скажу, что долго без работы не осталась, получив великолепное предложение от финансовой компании «Русский кредит», в которой тружусь до сих пор и продолжаю консультировать тех, с кем познакомилась в «Невском»).

Тимофей работал с Игорем, а того главным образом интересовало, как бы накачать в общак побольше денег. Когда Игоря посадили, Тимофея не тронули лишь по счастливой случайности.

– Так тебя что, не доставали? – удивленно спросила я у Тимофея.

– Меня спасло то, что всеми делами ведал только Игорь и скорее всего никого не посвящал в свои махинации, – сказал Тимофей. – Да, конечно, Игорь был, так сказать, казначеем общаковских денег. Он сам неплохо разбирался в финансовых вопросах. Но все равно постоянно учился и консультировался со мной. И, естественно, советовался со своими шефами. Я не знаю точно всего механизма, как там у них решается, куда и сколько вложить. Но, пожалуй, это в значительной степени было оставлено на усмотрение Игоря. Ну он и крысятничал понемножку. Я не могу найти другого объяснения. Я был доверенным лицом Казанского. Я отдавал приказы на выдачу наличных из резерва, я прокручивал деньги. Ты же сама знаешь, что он туда-сюда возил мешками наличность. Когда он сел, приехали два каких-то типа, проверили всю отчетность – по их делам, вроде их все устроило. Я стал работать с ними. И так и работаю до сих пор. Я был уверен, что Игорь никогда не откроет рот. Его шефы по каким-то причинам решили от него избавиться – по крайней мере, мне так сказали десять месяцев назад. Ну не сказали, намекнули. Может, из-за его финансовых махинаций. Дошло до шефов. А теперь его вытащили… Я не знаю, по каким причинам. Но он кому-то очень понадобился. Живой. И на свободе. Может, он смог убедить шефов, что только он знает, где лежат какие-то деньги? Или его помурыжили, чтобы созрел для того, чтобы их отдать? Человек должен стать шелковым, если знает, что ему светит такой срок. А тут ему предлагают свободу…

– И ты считаешь, что он придет к тебе?

Предпоследний глубоко вздохнул.

Я, откровенно говоря, не очень понимала, в чем же заключается проблема. Игорь, наверное, не самое главное лицо в его… организации, скажем так. Шефы, как их называет предпоследний, от Тимохи не избавились, а оставили на том же месте. И он продолжал на них работать. Наверняка его проверяли.

– В чем дело? – спросила я.

– Точные суммы знали только Игорь и я, – вздохнул предпоследний. – В отчетности, которую я представил его преемникам… Ну ты сама понимаешь.

Я понимала: разницу мой бывший присвоил себе, а сейчас, естественно, думает, как спасти свою драгоценную задницу. Игорь, скорее всего, не пойдет жаловаться своим шефам (самого ведь по головке не погладят), но придет к Тимофею за причитающейся ему долей, между прочим, с процентами. А бывший не захочет отдавать. Или этих денег у него уже нет.

– А почему ты не хочешь сказать Игорю, что потерял все из-за банковского кризиса? – встрял Андрей. – Если эти самые шефы, в общем, спустили потерю какой-то части денег…

Предпоследний только хмыкнул. Я ждала пояснений. Их не последовало. Или Тимоха не хотел говорить при остальных, или… Скорее всего, опасается встречи с Казанским. Ну что ж, он прав. В общем, причина не так уж и важна.