Марш обреченных

Я понимал. Вернее, догадывался. У меня в памяти сами собой всплыли слова полковника-танкиста о том, что в бригаду насовали всяческой рухляди бог весть откуда и о десяти танках Т-80, которые по бумагам числились состоящими на её вооружении. А также о целом эшелоне этих самых танков, стоящем в подмосковном Тенешево. Кто хочет спрятать покойника — прячет его на поле боя.

Дверь в кабинет отворилась. В проеме стоял Слава с подносом в руках.

— Ваш кофе, господа. — Он смотрит на наши лица. — Я что-то интересное пропустил?

Валера в общих чертах излагает ему выведанную информацию. Капитан Бирюков задумчиво кивает головой.

— Да. Все одно к одному. Саша, пока ты ездил на встречу, из архива принесли сводку по Мухамедшину. Посмотри, — он кивает на прозрачную пластиковую папку. — Там есть ряд очень занятных фактов. А сейчас о плохом. Через час сбор личного состава в актовом зале.

— Что-то случилось?

— Случилось. С понедельника центр прекращает свое существование.

Глава 13

Ну вот и дождались! Уж и не знаю, в полном ли здравии был господин Президент, подписывая указ о нашем расформировании, но документ подписан, а следовательно, пятнадцатилетняя работа Центра канула в анальное отверстие истории, и вряд ли кому-то удастся извлечь оттуда что-либо путное. Впрочем, что толку пенять на Президента. У него работа такая — совершать исторические глупости. Почему-то никто не захочет оперироваться у дилетанта хирурга, выдвинутого прямым тайным голосованием, а вот страной управлять у нас может любая кухарка. А уж кабинетный титан, полжизни своей проведший в восхваление своих предшественников и колебаниях вместе с генеральной линией партии, так уж и совсем великолепно. Белого коня и по центральной улице под колокольный звон.

Что ж, у такого государственного мужа добиваться понимания сути тайной войны. Дальше схватки за кресло она у него все равно не пойдет. То есть нет, подсознательно он необходимость в ней чувствует, поскольку голубь мира, если к нему повнимательней присмотреться, за поведением его проследить — птичка та еще. Слабого сородича в темечко клюнуть для него первое дело. Но вот о стратегии этой войны, а уж тем более о тактике, у лидера нашей неизбывно великой державы представление более чем смутное. А потому, подобно свихнувшемуся богу-громовержцу, мечет он куда-то вниз молнии и с неподдельным изумлением потом взирает на дело рук своих.

В конце декабря 1993 года «наш дорогой и всеми уважаемый» указом своим распускает не имеющее себе равных спецподразделение «Вымпел», оно же группа «В», едва-едва стараниями генерала армии Барсукова и командира группы генерал-майора Звягинцева удается отстоять антитеррористическую группу «А», преславутую «Альфу».

«Разрядка напряженности», скажете вы? Ох, уж лучше бы вы этого не говорили!

В девяносто пятом году господин президент, поняв очевидно, в конце концов, что свалял дурака, в ФСК начинает формирование Управления Специальных Операций… Слава богу, со специалистами вопрос решился довольно быстро. Благо, не успели они ещё разлететься по всей Руси великой в поисках заслуженного куска хлеба. Профессионализм и корпоративная гордость не дали. А если бы вдруг?

Как бы то ни было, за год более сотни «вымпеловцев» получили новую прописку в стенах контрразведки. Вот тут их и ожидал новый подвох. После того как политики, а я настаиваю, что это были именно политики и никто другой, наломали дров в Буденновске, очередным президентским указом в структуре ФСБ создается Антитеррористический центр. Ну что ж, как говориться: «Вещь полезная и главное своевременная…», но когда, в соответствии с этим указом, ФСБ из ведомства соседнего МВД передается их собственный отряд «Вега», в который вливается упраздненное Управление Специальных Операций?!

Тут в самом пристойном варианте вспоминаются слова поэта об упряжке, воле и трепетной лани, а в непристойной, я бы, пожалуй, оставил пару страниц многоточий для ненормативной лексики.

Для того, чтобы подготовить рядового бойца спецназовца уходит два года. Спустя эти годы он вполне адекватно выполняет поставленные перед ним боевые задачи. Офицеры после Питера, Новосибирска, Рязани[30] и других тому подобных учебных заведений ещё семь-восемь лет обучаются, прежде чем в пекле тайной войны закалку получить. И вот после всего этого, когда на подготовку великолепного профи уходит десяток лет и вся остальная жизнь, его вначале тасуют, как пятый туз в колоде, а потом заставляют заниматься делами, ему абсолютно не свойственными. Интересно, чувствует ли наше первое лицо какую-либо разницу между захватом самолета с террористами, уничтожением, скажем, ракетной базы в глубоком тылу противника и устройством дворцового переворота в каком-нибудь далеком Занзибаре? Похоже не чувствует. Ни в целях, ни в методах.