Марш обреченных

Разрастается Москва, тридцатикилометровая зона вокруг столицы обрастает аппендиксами элитных поселков, как, в общем-то, и положено порядочной мировой столице. Особняки мелькают по обе стороны дороги. Каждый из них стоит примерно столько, сколько небольшой замок во Франции. Загадочная русская душа! Никому не понять её наворотов.

Две барышни, одетые так, чтобы всякий нормальный мужчина, проходя мимо, вспомнил бы, как в строевом уставе предписывается выполнять команду «Равняйсь», голосуют у дороги. Интересно, не меня ли они ловят? А если и меня, почему бы не предоставить им такую возможность?

Останавливаюсь, опускаю стекло.

— Куда вам, красотки?

— Шеф, до города подбросишь? — устремляется мне наперерез одна из девушек.

— Сколько угодно. Залазьте. В городе-то куда?

— До метро довези, а там уже сами доберемся.

— Как скажете, — пожимаю плечами я. — А то я сейчас в свободном полете, могу и к дому доставить.

— Святой! — деланно восхищается жгучая брюнетка, чьи глаза, кажется могут довести до пореза бреющегося мужчину на рекламе «Жилетта», а полусферы, проглядывающие под топиком, невольно вызывают жгучее желание немедленно провести девице непрямой массаж сердца. Она ныряет в салон рядом со мной, её подруга садится на заднее сидение.

— Только, знаешь, у нас фанеры нет. Если хочешь, натурой расплатимся.

Красотка немного лукавит. Рублей у нее, скорее всего, действительно нет, а вот валюта, наверняка, найдется. Но не тарахтеть же об этом с первым встречным.

— Господь с тобой, девонька, какие счеты! Мне все равно в том направлении ехать. Оставь. Как-нибудь в другой раз, — обнадеживаю я любвеобильную пассажирку.

— Как скажешь. А то смотри… — недоверчиво глядя на меня, тянет она.

— В жизни есть три радости: есть, спать и спать одному. Честно говоря, для меня сейчас самая актуальная — третья.

— Да-а? Милый, а ты часом в столб так не впишешься?

— И не надейся. Мне суждено умереть в возрасте восьмидесяти двух лет во время написания шестого тома мемуаров.

Дружное «ха-ха» в салоне.

— И о чем писать будешь?

— О жизни и смети, боях и странствиях дальних, — переходя на возвышенный слог, отвечаю я.

— Почитаем, если доживем. А ты вообще — кто? Если, конечно, не секрет?

— А по вашему, кто?

Двухминутная задумчивость.

— На актера одного похож, — подает голос крашенная блондинка с заднего сидения. — Только фамилию не помню. Нонка, у козла из ЛДПР на той неделе на даче смотрели. Там где он с мафией дерется.

— Козел из ЛДПР? — улыбаюсь я.

— Да ну тебя! Актер! — смеется блондинка, демонстрируя два ряда рекламно-белых зубов.

— Может, я — это он и есть? — лицо мое приобретает зверский вид, наиболее, по-моему, подобающий подобному киногерою.

— Нет, это тамошний фильм.

— Скорее всего, — прерывает свою болтливую подругу брюнетка, — ты из ментуры или гэбэшник.

— Вот как? С чего ты взяла? — скрыв невольное удивление, как можно безразличнее спрашиваю я.

— Сам подумай! Тачка у тебя без наворотов, но неплохая. От секс-услуг ты отказался и с деньгами у тебя особых проблем нет. Значит, из класса пролов тебя вычеркиваем. На ботаника ты тоже не похож, уж больно у тебя рожа хищная. Я не права? — бросает она, замечая мою ухмылку.

— Права, права. Продолжай, — согласно киваю я, ожидая дальнейших логических построений.

— В легкую. Уши у тебя побитые, нос аккуратно отремонтирован, фигура спортивная — что это нам дает? Занятие чем-нибудь вроде бокса или другого мордобоя. Верно?

— Верно, — соглашаюсь я, поскольку отрицать очевидные факты — просто глупо.

— Пост ГАИ ты проскочил на сотне, не сбрасывая скорости, и в то же время с реакцией у тебя все в порядке. Значит либо ты имеешь соответствующую ксиву, чтобы ментов отпугивать, либо мафиози, и тебе все по фигу. Но на мафиози ты не тянешь. В тебе дешевого понта нет. На депутата или кабинетную крысу ты тоже не похож, — скосив на меня лукавый глаз, медленно произносит она.

— Почему? — этот вопрос меня действительно интересует, поскольку корочки помощника депутата Х — одно из моих прикрытий.

— Во-первых, мы их всех знаем. Во-вторых, опять-таки дешевого понту нет. Продолжим. В салоне жарко, а ты в джинсовке. Это нормально? Нет не нормально. Значит, есть, что прятать. А что ты можешь прятать? Пушку. Но куртка не оттопыривается, значит, не большая, меньше Макарона[33]. То есть на штатного телохранителя ты тоже не тянешь. А теперь прикидываем: спортсмен-рукопашник с пушкой под мышкой и следами мысли на гладковыбритом лице, игнорирующий гаишников как класс. Либо мент из серьезных, либо феэсбешник, тоже не из последних, либо киллер-одиночка. Колись!

— Логично. Ладно, угадала, — притворно сдаюсь я, спеша завершить «следствие».

— Что из?

— А это уж на твое усмотрение, госпожа Холмс, — усмехаюсь я.

Дальнейшая беседа протекает в атмосфере полной непринужденности. И расстаемся мы уже вполне по-приятельски.

— В общем, ежели что, езжай в Думу, спрашивай Нонну. Там меня всякий знает.