Марш Обреченных. Финал

— Другого выхода я не вижу. В пещерах могут поджидать шакалы и гоблины, ты же сам видел, шакал откликнулся на призыв шамана и исчез в шахте, — приглушено заявил Рейван.

Ага, вот значит, кто издал тот омерзительный на слух лающий звук?

Шаман!

— Через горы нам не перебраться! — со спокойной твердостью заявил Рыжик.

Рейван раздул от возмущения щеки, но поднимать спор на крик точное самоубийство, в целом Рыжик был прав, мы и по расщелинам едва плетемся, а лезть по снежным тропам Рудень — это сплошное сумасбродство.

Мне стало интересно, почему молчал в такую минуту Желудь, уже один раз, показавший себя на деле? Почему молчали Сурок и почему, все бесы Свергилля, молчал я? Ждал с неба манны небесной? Пинка под зад? И выждал, с горем пополам. Ощутив свою значимость, снова заговорил Борнас, и его прислушались, но не без пререканий естественно.

— Можно попробовать прошмыгнуть у нечисти перед носом…

— Ты заколдуешь нас в кроллов? — съязвил Рейван.

— Нет, я отвлеку гоблинов и шакалов одним из своих любимых представлений, а тем временем мы пролезем по флангу в пещеру или шахту. Выбирать вам…

— Это что же охота на живца? — для приличия подал голос я.

— Нет за воздухом. Нечисть будет гоняться за фантомами, сотканными из чистого воздуха и сформированными легкой магией.

— А не заметят ли шаманы твоего волшебства? — сощурил очи Рейван.

Борнас загадочно улыбнулся.

— Пусть и заметят, то что? Мы уже будем далеко. Пускай нас, потом ищут и ловят.

— Опасно. Твари так и поступят. Передадут весть по цепочке и возьмут нас на той стороне.

Желудь посуровел.

— Другого плана у меня нет. И другого варианта, кстати, я не вижу.

Мы задумались. Не назад же нам идти? Сколько, блин, промахали!

— Если выкрутимся, Алькир, вам и впрям сотню золотых будет обязан заплатить! — бледно улыбаясь, вымолвил бывший десятник.

Пресная улыбочка в ответ.

— Сосчитаемся, — загадочно обронил магик.

И Рейван повернул назад, туда, где мы оставили Волчару с Бородавкой и Коньком. Значит, скорый сбор и… в путь.

Во Конек ублюдок, пока мы извилины напрягали, а Волчара ни разу не опустив арбалет следил за ними, тот паршивец себе спокойненько дремал, с головой укутавшись в меховку. Я поискал второго такого же тихоню и заскрежетал зубами, отвернувшись в пол-оборота, Бородавка колупался в носе, извлекая загрубевшие на холоде сопли. Драть их ножнами по голым, раскормленным сракам!..

— Да не высовывайся, идиот! — зашипел на Бородавку Конек, и мне ничего не осталось, кроме как исподлоба зыркнуть на обоих, украдкой, что-то в их поведениях явно переменилось? Стало однозначно мне не нравиться, я украдкой подмечал и улавливал подмену в настроении Конька и раболепство Бородавки к своему визави, то есть толстячку. В чем фокус пока оставалось загадкой? Или господин Конек обретал в глуши от Гранитки свои истинные привычки с явными инстинктами? Где-то в чем-то, я был на половину уверен, и определено оказывался прав.

Замотавшись в воротник и нахлобучив сверху капюшон Бородавка съежился на корточках, Конек прихоронился подле него, и я с настороженным Волчарой рядом, совсем недалеко.

Мы засели в двадцатке метров от Рейвана, Сурка и Крученя. Наш арьергард состоял из незаменимых: Желудя и Рыжика. Именно Борнас во второй раз взял на себя ответственность за выживание отряда, и мы в том деле ему всецело доверились, а что ж оставалось делать? На Дальнем Севере темнело быстро, и моргнуть не успеешь, как собственных пальцев на вытянутой ладони уже не разглядишь. На душе висело нехорошее предчувствие, мне казалось, что мы где-то чего-то не учли? Тяжесть висела каменой брылой, и взять себя в руки, мне совершено не удавалось.

Хлопанье крыльев — а это что еще за напасть? Какую тварь принесло по наши души? — я заворочался в расщелине, Волчара зыркнул на меня, но темнота растворила его многозначительную гримасу.

— Что это было? — наконец выдавил я из себя.

— Вархан.

Тварь-падальщик?! — по спине морозом защекотал страх. Предчувствия росли с каждой секундой. Доигрались!

Уи-и-а-ух-х!

Уи-и-а-ух-х!

Громкое завывание перепугало до полусмерти, я с ошарашеностью заметил перекошенные рожицы Бородавки и Конька — такого и они не ждали. На спину налег всем телом Волчара, подталкивая меня в бок. Я с изумлением глянул туда, куда он указывал, и мне предстало поразительное зрелище: площадка перед пещерами загрохотала, и через миг взорвалась ослепительно-ярким волшебным цветком. Энергия разнеслась по всему радиусу, истаивая снег в быстро твердеющие лужи, оттесняя вековечный холод, мне оставалось со всеми отрядовцами хлопать и разевать ртище.

— Алькир бежать! Бежа-а… — окрик Волчары утонул во втором грохочущем действе: на месте одного цветка возрождался другой — янтарно-карминовый.

Не успели блики магических цветов растаять, а мохнатые чудища, скуля и стеная, вынырнули из недр тоннелей, я успевал только их подсчитывать.

Не меньше пятерки шакалов молниями материализовались из мрака пещер. Пасти разевались и, не прекращая, щелкали. Глаза горели фосфоресцирующей мутью.