Марш Радецкого

Карл Йозеф так и сделал. Он проглотил их в мгновенье ока, кончил еду на секунду раньше отца и выпил стакан воды (вино подавалось к столу только по вечерам), чтобы протолкнуть в желудок вареники, застрявшие в пищеводе. Затем он сложил свою салфетку одновременно со старым Троттой.

Они встали. Музыка, играла вдали увертюру к "Тангейзеру". Под ее звуки все прошли в кабинет; впереди - фрейлейн Гиршвитц. Жак принес туда кофе. Там они поджидали капельмейстера Нехваля. Он вошел в момент, когда его музыканты внизу строились, чтобы идти в казармы, в своем темно-синем парадном мундире, с блестящим мечом и двумя искрящимися маленькими арфами на воротнике.

- Я в восхищении от вашего концерта, - произнес господин фон Тротта на этот раз, как и каждое воскресенье. - Сегодня он был из ряда вон выходящим.

Господин Нехваль поклонился. Он поел уже час тому назад в столовой офицерского собрания и с нетерпением ждал черного кофе; во рту у него еще оставался вкус обеда, он жаждал "Виргинии". Жак принес коробку сигар. Капельмейстер долго прикуривал от спички, которую Карл Йозеф упорно держал перед жерлом длинной сигары с риском обжечь себе пальцы. Все уселись в широкие кожаные кресла. Господин Нехваль рассказывал о последней легаровской оперетке в Вене. Он был светским человеком, этот капельмейстер. Дважды в месяц он посещал Вену. И Карл Йозеф подозревал, что в глубинах своей души музыкант таил немало тайн ночного полусвета. У него было трое детей и жена "из простых", но сам он, в отличие от своих близких, был окружен ярким сиянием светскости. Он курил и с хитрой миной рассказывал еврейские анекдоты, Окружной начальник их не понимал и не смеялся, но твердил: "Превосходно, превосходно!"

- Как поживает ваша супруга? - регулярно спрашивал господин фон Тротта. В течение многих лет предлагался этот вопрос. Он никогда не видел госпожу Нехваль, да вовсе и не хотел бы встретиться с женщиной "из простых", но, прощаясь, всегда говорил господину Нехвалю: - Передайте мой привет вашей супруге, хотя я и не представлен ей!

И господин Нехваль каждый раз обещал передать привет по назначению, заверяя, что его жена будет очень рада.

- А как поживают ваши дети? - спрашивал господин фон Тротта, всякий раз забывая, были у того сыновья или дочери.

- Старший учится хорошо, - говорил капельмейстер.

- Верно, тоже готовится стать музыкантом? - с легким пренебрежением спрашивал господин фон Тротта.

- Нет, - возражал господин Нехваль, - еще год, и он поступит в кадетский корпус.

- Ах, офицер, - замечал окружной начальник. - Правильно! Правильно! Пехота?

Господин Нехваль улыбался:

- Разумеется! Он мальчик способный. Может, со временем и в штаб попадет.

- Конечно, конечно, - говорил окружной начальник. - Такое частенько случается. - Через неделю он все позабывал. Дети капельмейстера как-то не запоминались.

Господин Нехваль всегда выпивал две маленькие чашки кофе, не больше и не меньше. С сожалением раздавил он остаток "Виргинии". Надо было идти, а с сигарой в зубах не принято откланиваться.

- Сегодня концерт был из ряда вон! Великолепие! Передайте привет вашей супруге. Я, к сожалению, еще не имел удовольствия… - сказал господин фон Тротта и Сиполье.

Карл Йозеф шаркнул ногой. Он проводил капельмейстера до первого пролета лестницы. Затем возвратился в кабинет. Встал перед отцом и заявил:

- Я иду гулять, папа.

- Отлично, отлично! Приятных развлечений, - сказал господин фон Тротта и помахал рукой.

Карл Йозеф ушел. Он намеревался идти медленно, ему хотелось бродить, хотелось показать своим ногам, что и у них каникулы. Он весь напружинился, как говорят военные. Повстречавшись с первым солдатом, он зашагал строевым шагом. Так достиг он границы города - большого желтого здания казначейства, привольно жарившегося на солнцепеке. Навстречу ему понесся сладостный запах полей, звонкое пение жаворонков. Синий горизонт с запада, ограничивали серо-голубые холмы, вырисовывались первые деревянные хижины, крытые дранкой и соломой, голоса пернатых, как. фанфары, прорезали летнюю тишину. Весь край спал, закутанный в день и свет.

За железнодорожной насыпью квартировал отряд жандармов, которым командовал вахмистр. Карл Йозеф знал его. вахмистра Слама. Он решил постучать. Вошел на веранду, постучал, дернул проволоку звонка - никто не отзывался. Распахнулось окно. Фрау Слама перегнулась через герани и крикнула.

- Кто там? - Увидев "маленького Тротта", она сказала: - Сейчас, - и открыла Дверь в сени, откуда повеяло прохладой и слабым запахом духов. Фрау Слама сбрызнула платок несколькими каплями благовония. Карл Йозеф подумал о венских ночных увеселениях и спросил:

- Что, господина вахмистра нет дома?

- Он на службе, господин фон Тротта! - отвечала фрау Слама. - Входите, пожалуйста.