Марш Смерти Русского охранного корпуса

Первые месяцы нахождения в восточной Сербии отметились лишь единичными патрульными рейдами (в том числе совместными с германскими частями), закончившимися без боестолкновений. Значимым событием в этот период стала инспекция подразделений отряда генерал-майором Штейфоном, начавшаяся в субботу 21 марта с посещения Бора. В посвященном событию репортаже говорилось, что за время пребывания в городе командующий посетил штаб отряда, осмотрел все помещения казарм, медпункт и гарнизонный лазарет, в котором находилось несколько больных добровольцев, посты вокруг города. Также он присутствовал на богослужении в церкви отряда и дважды побывал в Солдатском доме, произнеся речь перед солдатами и офицерами, имел встречи с директором рудника и начальником гарнизона. В полдень 23 марта Штейфон, в сопровождении Мержанова, отбыл в Неготин. Согласно статье, «от зоркого ока начальника не ускользнули, как естественные недочеты так и положительные стороны», командующим были высказаны как общая удовлетворенность от инспекции, так и «ценные указания и замечания»[215].

Воспоминания о ходе инспекции и содержании некоторых «ценных замечаний» оставил унтер-офицер конного взвода штабной сотни Сергей Вакар: «К приезду высокого начальства казармы и конюшни вычищены до отказа, и лошади стоят на аршинном слое сосновых опилок, полученных с рудника, в конюшне душистый запах сосны. […]

Генерал Штейфон, не вступая ни с кем в разговоры, но успевший обнаружить в казарме одну случайно оставленную паутинку – единственное, что его там заинтересовало, и к чему он успел придраться, – молча обходит конюшни, где придраться буквально не к чему. Случайно его взгляд падает на крохотный пучок сена, лежащий в проходе конюшни. Генерал указывает на него пальцем, и говорит полковнику [его российское звание – АС.] Попову:

– Полковник, что это за безобразие? […]

На этом все разговоры и опросы генерала окончились, и никаких ожидаемых благоприятных результатов [служащие надеялись, что по итогам инспекции будут решены проблемы со снабжением. – А.С.] от приезда командира корпуса в Бор не получилось»[216].

Вторая, более высокая, инспекция прошла 10 июня, когда 2-ю сотню осмотрел командующий на юго-востоке генерал Вальтер Кунце. Как говорилось в приказе по группе, он не только внимательно ознакомился с состоянием конского состава, снаряжением, оружием и обмундированием, но и подробно расспросил служащих о жизни в России и в эмиграции. По окончании проверки генерал выразил свою благодарность командующему сотни гауптману Евгению Иванову, сказав, что «видно, что люди и лошади в опытных и умелых руках»[217].

Обстановка в зоне ответственности 2-го отряда отличалась стабильностью и отсутствием крупных столкновений с повстанцами. Но в некоторых районах за ее пределами ситуация была иной, из-за чего 16 июня именно с подчиненными Мержанова произошел самый кровавый инцидент с момента создания группы. Согласно данным сербской полиции, около 5.00 утра группа партизан, общей численностью от 80 до 100 человек, одетых преимущественно в униформу бывшей югославской армии и вооруженных, в том числе автоматическим оружием, захватила железнодорожную станцию Мала Сувайа (линия Парачин – Зайчар). Ограбив станцию, они уничтожили около 200 м рельсового полотна за шлагбаумом на выезде. В 7.46 на станцию прибыл пассажирский поезд из Парачина, который был сразу же окружен коммунистами, приказавшими всем имеющим оружие сложить его и выходить из вагонов. Всего в составе, по тем же данным, находились шесть стражников полевой стражи из Парачина, семь вооруженных болгарских солдат, шесть служащих РГЗО, четыре сербских унтер-офицера из зайчарской роты, возвращавшихся с медицинской комиссии и поэтому бывших без оружия, и подпоручник уездного пограничного отряда из Зайчара. Они ехали в разных вагонах, в окружении обычных пассажиров, и поэтому не могли оказать организованного отпора, тем более что нападавшие объявили, что в случае оказания сопротивления закидают вагоны гранатами, после чего среди пассажиров, особенно женщин и детей, началась паника.