Марш Теней

— Я же просила не перебивать меня. Мне очень трудно. Да, все верно, именно так он и выглядел. Он был серьезным и достойным уважения, но никогда не был добрым. По крайней мере, не таким добрым, как твой отец. Или как брат Дамана — старый король, особенно когда выпивал или пребывал в хорошем настроении. — Она вздохнула. — Только поймите меня правильно, дети. Ваш двоюродный дедушка не был жестоким, и я по-своему любила его. Но в первый год, оторванная от родной семьи, в чужой стране, где говорят на чужом языке, с мужем в два раза старше меня, я ощущала себя очень несчастной, запуганной и одинокой. Потом Даман пошел на войну.

Баррик с большим трудом удерживал себя на месте. Сегодня его переполняли новые мысли и силы. Ему хотелось что-то делать, чтобы наверстать упущенное во время болезни время, а не сидеть здесь и слушать тетушкины рассказы. Слова герцогини о безумии насторожили его. Принц решил, что она собирается рассказать о таких же видениях, что мучают и его. Но вместо этого она вспоминает какие-то древние истории. Он хотел встать и уйти, но краем глаза заметил, что Бриони напряглась, и решил пока остаться. В последнее время их отношения изменились: мысль о том, чтобы спорить с упрямой сестрой, казалась ему невозможной.

— Если это можно было назвать войной, — продолжала Мероланна. — Один из морских вельмож Перикала — отвратительный человек, не помню его имени, — совершал набеги на западное побережье. Король Остин попросил своего брата оказать помощь королю Сеттленда. Даман уехал, а я осталась в полном одиночестве и вынуждена была проводить день за днем в хмуром чужом замке, среди темных камней и наводящих ужас портретов. Но это не извиняет меня, как я уже говорила иерарху Сиселу. Вскоре… Через несколько месяцев я стала проводить много времени в обществе одного молодого придворного. Только он навещал меня, только он не относился ко мне как к чужой. Остальные считали, что раз я плохо говорю на их языке, то нечего ждать от меня умных слов. К тому же я слишком далека от двора, чтобы знать интересные сплетни. Тот молодой человек был единственным, кто восхищался мною — такой, какая я есть. И я влюбилась в него. — Герцогиня села поудобнее, по-прежнему глядя в потолок, и перестала махать веером. — Мало того. Я отдалась ему. Изменила своему мужу.

Баррик не сразу сообразил, о чем говорит тетка, а когда сообразил, почувствовал отвращение. Одно дело — знать, что немолодые люди в какие-то моменты своей жизни тоже испытывали вожделение; совсем другое — когда тебе рассказывают об этом, и волей-неволей приходится все себе представлять. Но прежде чем принц успел открыть рот, Бриони крепко стиснула его руку.

— Но вы же были одна в чужой стране, тетя, — очень мягко произнесла Бриони. — К тому же это случилось очень давно.

Баррик заметил, что сестра потрясена не меньше его.

— Нет, дело не в этом, — возразила Мероланна. — Тебе представляется странным, что женщина моего возраста еще помнит о таком? Когда-нибудь ты поймешь. Мне до сих пор кажется, что это произошло вчера.

Она посмотрела на Баррика, потом на Бриони. Что-то в выражении ее лица — потерянном, печальном, но одновременно вызывающем — заставило Баррика переменить отношение к ее словам.

— Или даже сегодня, — добавила она.

— Я не понимаю, — сказала Бриони. — Как звали того человека, тетушка? Вашего… любовника?

— Это не имеет значения. Он умер еще раньше, чем Даман. Все они умерли. — Мероланна печально покачала головой. — Во всяком случае, когда Даман вернулся домой, история уже закончилась. Остался только стыд. И ребенок.

— Ребенок? — изумилась Бриони. Пожилая женщина приложила платок к глазам.

— Да. Думаешь, мне повезло, и мой единственный проступок прошел безнаказанно? Ничего подобного! Я ждала ребенка. Сначала я надеялась, что смогу выдать его за ребенка мужа, потому что Даман должен был вот-вот приехать. Но его задержали непогода и распри между командирами, и он вернулся лишь через год. Сестры Зории помогли мне, да будут добры к ним боги. Они спасли меня: забрали к себе в храм в Хелмингси на последних месяцах беременности. В замке думали, будто я уехала домой в Фейл, ожидать возвращения мужа. Видишь, милая, как случается. Обман ведет к обману. Разве ты могла предположить, что твоя тетя — недостойная женщина? — Она рассмеялась. Баррику ее смех показался надломленным и режущим слух. — А потом… потом родился мой ребенок.

Мероланна помолчала, чтобы перевести дыхание и успокоиться.

— Естественно, я не могла оставить дитя у себя. Сестры Зории нашли женщину, которая согласилась его воспитывать. За это я должна была взять ее с собой в Южный Предел и поселить на ферме в горах, недалеко от города. Теперь ее уже нет в живых, но тогда мне каждый год приходилось продавать какой-нибудь из подарков мужа, чтобы платить ей. Даже после того, как ребенка забрали.

— Забрали? — Баррик снова заинтересовался. — Кто забрал?