Марш Теней

«В этом месте кошек уж точно мало, — подумал он, — но я забыл его предупредить, что многие здесь держат змей для борьбы с крысами, полевками и другими грызунами. Думаю, змей он любит не больше кошек».

Быстрым шагом Чет пересек широкую площадку перед храмом. Сюда фандерлинги приходили по ночам в Дни Тайн и на другие праздники. Чет обрадовался, увидев в проходе послушника в темных одеждах: значит, он не нарушит обещание быть все время на виду у крышевика.

— Здравствуйте, брат, — приветствовал он послушника. Тот вышел на освещенное факелами пространство. Метаморфные братья не пользовались каменными светильниками, считая их непростительно современными — ведь фандерлинги освещали ими улицы всего лет двести.

— Что ты ищешь, дитя Старейших? — спросил Чета послушник.

Он был одет в старинное свободное одеяние и выглядел моложе, чем Чет ожидал. Похоже, он принадлежал к семейству Висмутов.

— Я Чет Голубой Кварц, — представился фандерлинг. — Ищу своего приемного сына.

Вот теперь могут начаться неприятности. Чет набрал в легкие воздуха и добавил:

— Он из больших людей. Не проходил ли он здесь? Послушник удивленно приподнял брови, но лишь покачал головой.

— Подождите, постойте здесь. Один из братьев вернулся с рынка и говорил что-то о ребенке гха'яз.

Чет не удивился, услышав слово на древнем языке фандерлингов: служитель храма не очень хорошо говорил на Едином языке больших людей и фандерлингов, словно ему редко приходилось это делать. Здесь не любили перемен.

— Сейчас я его приведу, — пообещал послушник.

Чет ждал с нетерпением. Наконец второй послушник появился и сообщил, что несколько часов назад в одной из внешних пещер Праздничного зала видел ребенка — светловолосого маленького мальчика. Послушник был уверен, что это не фандерлинг. Мальчик шел от храма. Чет пытался осознать услышанное, как вдруг услышал шум у себя за спиной. Там, где он оставил Жуколова, собралась группа метаморфных братьев. Видимо, они возвращались откуда-то и увидели крышевика.

— Никель! — крикнули они первому послушнику. — Посмотри, это настоящий, живой гха'сун'нк!

Чет выругался про себя.

Еще несколько метаморфных братьев выскочили из храма, некоторые по пояс обнаженные. Кожа их блестела от пота; вероятно, они работали в кузнице, гончарне или у раскаленных печей. Через минуту вокруг Жуколова столпились человек двенадцать. Чет не ожидал от них такого любопытства. Он протолкнулся к стене и посадил запаниковавшего человечка к себе на плечо.

— Неужели он на самом деле гха'сун'нк? — спросил один из собравшихся.

Это слово на древнем языке фандерлингов означало «крошечный народец».

— Да, на самом деле, — подтвердил Чет. — Он помогает мне отыскать моего приемного сына.

Служители храма начали перешептываться, а Никель подошел к Чету и сказал со странным блеском в глазах:

— Ох! Ну и денек сегодня выдался.

Он прижал кулаки к груди — этот жест у фандерлингов означал покорность Старейшим.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался удивленный Чет.

— Мы все надеялись, что сны деда Серы относятся к будущим временам, — ответил служитель. — Он старший среди нас. С ним говорят Старейшие. Недавно ему приснилось, что на нас опускается Первозданная ночь и забирает всех ди-г'зех-нах'нк. — Послушник произнес древнее слово, переводившееся как «тот, кто остался позади». — И что дни нашей свободы сочтены.

Метаморфные братья заспорили между собой. Выходило так, что Чет невольно вызвал тревогу и замешательство среди храмовых служителей, хотя он оставил Жуколова на стене как раз во избежание лишнего беспокойства.

— Они убьют меня? — шепотом спросил крышевик.

— Нет-нет. Просто они огорчены тем, что наступили смутные времена. Огорчены так же, как ваша королева со своим Покорителем Высоты, или как там его. Она ведь тоже получила предупреждение, что грядет буря.

— Повелитель Вершины, — поправил его Жуколов. — И он вполне настоящий. И буря настоящая. Запомни: она снесет черепицу с наших крыш и унесет ее во тьму.

Чет промолчал. Он застыл на месте, как путешественник, заблудившийся на темных неосвещенных дорогах в окрестностях Города фандерлингов. Он вдруг понял, куда отправился Кремень, и эта мысль его испугала.

Храп мужа Финнет не уступал по громкости реву его кузнечного горна.

«Весь день я слушаю грохот ударов по металлу, — думала она, — а ночью не могу спать из-за невыносимого храпа. Боги дают нам то, чего мы заслуживаем, но чем же я это заслужила?»

Нельзя сказать, что в ее жизни не было ничего хорошего. Онсин Дубовый Сук был не самым плохим мужем. Он усердно работал в своей крошечной кузне и не слишком много времени проводил в таверне, что располагалась в конце улицы. Муж не бездельничал, как другие, что просиживали часами на лавочке под плющом и переговаривались с прохожими. Финнет считала его не самым ласковым супругом, зато хорошим отцом. Он любил сына и дочь, учил их чтить богов и уважать родителей. Самым тяжелым наказанием для них у него был подзатыльник или шлепок.

«А еще, — размышляла Финнет, — у него хватит сил убить любого голыми руками».