Маршак

Не знаю я, с которых пор
Я понял звуковой узор,
Что вечным праздником встает
Среди трудов, среди забот,
И говорит нам языком,
Который всем краям знаком.
И тот, кто в юности был юн,
На голос труб и говор струн,
Как на давно желанный зов,
Душой откликнуться готов…

* * *

Лучшие лирические стихи Маршака свидетельствуют, что поэтом становится лишь тот, в чьей душе всегда живут не только воспоминания о детстве, но и истинное чувство детства. Не случайно древние римляне говорили: «Поэт остается ребенком». И еще: «Поэт — всегда простак». Возможно, поэтому Самуил Яковлевич стал автором очаровательных стихов для детей (не «детских стихов»), таких как «Сказка о глупом мышонке», «Детки в клетке», «Пудель», «Багаж». Только человек, по-настоящему любящий детей, поэт, в чьем сердце детство осталось праздником навсегда, мог написать в зрелом возрасте (было тогда Маршаку тридцать шесть лет) такие стихи:

Бедный маленький верблюд:
Есть ребенку не дают.
Он сегодня съел с утра
Только два таких ведра!

К детским своим годам Маршак часто возвращался на склоне лет:

Все, чем жил я с малолетства,
Вспоминается с трудом,
И стоит в минувшем детство,
Как пустой, забытый дом.

К этой дали стародавней
Навсегда потерян путь,
И давно забиты ставни
Чтобы в дом не заглянуть.

Читая эти стихи, размышляя над ними, я вспоминаю тот день, когда был в гостях у Самуила Яковлевича.

ОТ ЧИЖОВКИ ДО ВИТЕБСКА

Детство Маршака, да и отроческие годы его большей частью прошли в Воронежской губернии: в Острогожске, на Майдане, в Чижовке. «Первое воспоминание детства — пожар во дворе. Раннее утро, мать торопливо одевает меня. Занавески на окнах краснеют от полыхающего зарева. Должно быть, это впечатление первых лет моей жизни и было причиной того, что в моих сказках для детей так много места уделено огню».

Достаточно вспомнить его сказку «Кошкин дом», стихотворение «Пожар», чтобы еще раз убедиться, что не может писать стихи для детей тот, в ком память переживаний детских лет не хранится всю жизнь:

Вернулся кот Василий
И кошка вслед за ним —
И вдруг заголосили:
— Пожар! Горим! Горим!
С треском, щелканьем и громом
Встал огонь над новым домом,
Озирается кругом,
Машет красным рукавом…

Эй, пожарная бригада,
Поторапливаться надо!
Запрягайте десять пар.
Едем, едем на пожар.
Поскорей, без проволочки,
Наливайте воду в бочки.
Тили-тили-тили-бом!
Загорелся кошкин дом!

Черный дым по ветру стелется,
Плачет кошка-погорелица…
Нет ни дома, ни двора,
Ни подушки, ни ковра!

В 1892 году Яков Миронович продолжил поиски новой работы, новой жизни. Жену и детей, а в ту пору их было уже трое, он отвез в Витебск, к родителям Евгении Борисовны. Есть что-то непостижимое, тайное в воздухе этого города. Сегодня его чаще всего ассоциируют с именем Марка Шагала. Это не совсем справедливо — Витебск подарил человечеству много выдающихся живописцев. Вспомним Пена, Малевича, Юдовина. И хотя Самуил Маршак на свет появился в Острогожске, его все же, пусть условно, можно причислить к витебчанам. Ему еще не исполнилось пяти лет, когда он оказался в этом городе. Здесь он научился не только читать по-русски, но и выучил иврит и идиш. Не будь этого, мы бы сегодня не имели таких высоких образцов лирики Маршака, как переводы его из Библии. Их немало. В особенности его вольный перевод «Песни песней». Отрывки из этой великой библейской книги переводили многие русские поэты, в том числе и Пушкин. Вот перевод, вернее вариации на тему библейской «Песни песней», сделанные юным Маршаком в 1906 году: