Маршал 2

— Скорее утечкой информации. Мы уже работаем над этим. С французами же нам придется подождать новой благоприятной ситуации. Да и вообще – начать с ними сотрудничать. С материковыми французами, а не теми беглецами, что сейчас у нас сидят. Потому что ситуация контролируется только ими. Я допускаю, что эта концентрация сил вполне может быть случайностью, но даже если нет, то ситуация складывается таким образом, что максимум наших возможностей, упирается в сохранение нейтралитета Петэна. А ведь он вполне может присоединиться к Гитлеру, имея на нас зуб, и тогда французский флот будет объединен с Кригсмарине. Ничем хорошим это не закончится.

— Но тогда нам придется признать правительство Петэна, — недовольно скривился лорд Иден.

— Значит признаем. В конце концов, лучше независимый Петэн, который преследует свои цели, чем фактически новая провинция Германии, рвущаяся отомстить нам за вековые обиды. А ведь накопают. Уже сейчас из Виши доносится риторика, восходящая к временам Столетней войны…

Глава 7

24 июня 1940. Букингемский дворец

— Сэр, — Георг VI смотрел на Невилла Чемберлена холодным, жестким взглядом, — Великобритания благодаря вашим усилиям, находится в очень тяжелом положении. Вы довольны?

— Ваше величество, — Чемберлен был подавлен. — Я сделал, что мог для сохранения могущества нашего общего дома. Но врагов у Туманного Альбиона последние годы стало очень много.

— Вот как? — с едва скрываемой усмешкой спросил король. — И вы добились успехов в борьбе с ними?

— Да. Я смог выстроить дружественный нейтралитет с Москвой. Укрепил наши позиции в Германии, — Георг удивленно поднял брови. — Да, ваше величество, начальник германской разведки наш агент.

— Если это так, то почему вы не смогли ничего сделать, имея в руках такой козырь? Разгром англо-французских войск чудовищен!

— Это игра в поддавки, ваше величество. Мы хотим, чтобы Гитлер уверовал в свое могущество и атаковал Советский Союз. Ведь мы, извечный враг Германии, вне его досягаемости. Ему нужно построить мощный флот – а на это потребуются годы, если не десятилетия.

— Но Москва показала всему миру, что ее армия не пустой звук.

— Именно для этого мы и помогали всемерно Канарису, стараясь укрепить его влияние и уступая фигуру за фигурой. Гитлер должен быть уверен в его верности и лояльности. Ведь то, что армия Советов могущественна, совсем не говорит о том, что она многочисленна. И Берлин вполне может прийти к мысли о том, что действуя быстро и с напором, сможет победить. Конечно, это не так. В Советском Союзе он завязнет надолго и эти два наших врага не успокоятся, пока не загрызут друг друга. За это время и мы сможем подготовиться к войне.

— Авантюра. Все это одна сплошная авантюра, — усмехнулся король. — Пожалуй, я соглашусь с представителями Парламента, которые требовали вашей отставки.

— Но она может завершиться нашим успехом!

— Она уже завершилась провалом. Вы заигрались, сэр, ввергнув Европу в новую мировую войну в невыгодной для Великобритании конфигурации. Не знаю, работаете ли вы на кого, либо просто любите совершать глупости, но видеть на посту премьер-министра я вас больше не хочу. Да и вообще – в правительстве.

— Что?!

— До свиданья, сэр, — произнес со звенящим металлом в голосе король Великобритании, давая понять, что аудиенция окончена.

Спустя четыре часа

— Вот и все, джентльмены, — произнес упитанный мужчина с сигарой в зубах, — Чемберлен ушел в отставку, и началась драка за пост премьера.

— Вы добились того, что хотели.

— Нет. Еще нет, — усмехнулся Черчилль.

— Кто еще кроме вас сможет занять пост премьер-министра в столь сложной ситуации? — удивился один из собеседников.

— Мне мало занять пост…

— Вы хотите славы?

— Власти джентльмены. Власти. А без успехов во внешней политике это невозможно. В Великобритании потихоньку нарастает паника. Ее международная изоляция увеличивается. И сейчас как никогда людям нужен спаситель. Человек, который взвалит на свои плечи тяжесть войны и вынесет ее достойно. А это и есть власть – вне выборов и постов, — усмехнулся Черчилль и пыхнул сигарой.

Глава 8

26 июня 1940. Германия. Ставка Гитлера

Гитлер сидел на диване и наблюдал за горным пейзажем, простирающимся за окном. Красивый ландшафт Альп ему особенно импонировал как художнику, ценящему изящные образы.

В дверь постучали, но он не обернулся. И вскоре откуда-то сбоку послышался голос:

— Мой фюрер, к вам генерал Гальдер.

— Уже прибыл? Хорошо. Зовите.

Спустя полчаса

— И что вас не устраивает в том, что Петэн провозгласил создание новой республики, независимой от Франции?

— Американцы. — Сказал Гальдер и взял небольшую паузу. — Вы знаете, Вермахт, Кригсмарине и Люфтваффе не доверяют Абверу. Мы считаем, что Канарис ведет какую-то свою игру.

— Ведет. Я тоже об этом давно догадываюсь. Но и что с того? Это ведь идет на пользу Рейху.

— Меня смущает то, как он подал участие американцев в провозглашении этой Республики Бургундии и Окситании.