Маршал Баграмян

— Прежде всего объявляю вам благодарность. Товарищ майор (к комбату), запишите в личное дело капитана благодарность от меня и укажите полностью мое звание. И еще — хотите учиться в академии?

— Мечтаю! — ответил капитал.

— Считайте, что вы зачислены слушателем, вызов получите к началу учебного года. Товарищ майор, напишите мне фамилию, имя, отчество и адрес капитана.

— Так надо же экзамены сдавать, — вдруг спохватился капитан.

— Вы их уже сдали. Я все сам видел. Нам нужно давать образование именно таким мастерам, как вы. Я начальник академии, я вас зачислю своим приказом! (В 1958 году он была начальником Академии бронетанковых войск.)

Маршалу показали свое искусство еще несколько экипажей. Он раздал все, что у него было: снял с руки часы и вручил их сержанту, механику-водителю. Другому офицеру за неимением иных подарков отдал свою фуражку. У меня сохранилась фотография, когда маршал вытирает пот с подклада фуражки перед тем, как вручить ее старшему лейтенанту.

— Снимешь генеральский шнурок и носи на здоровье! — сказал он растроганно. — Если бы не учения, остался бы с вами на весь день.

Мы возвращались, оба довольные: Ротмистров тем, что видел, а я — тем, что так все удачно получилось. Вот тут я и решился задать Ротмистрову нескромный вопрос:

— Извините, товарищ маршал, если вам будет мой вопрос неприятен.

— Спрашивайте, не стесняйтесь!

— Когда я служил в Москве, много было шума по поводу вашей статьи в «Военной мысли». Чем все же завершилась та дискуссия?

Ротмистров усмехнулся.

— Измесили меня тогда писаки и начальство. Зачем дал противнику пищу для размышления. Я считал, кто первым ударит — тот и победит. Теперь понимаю, что был не прав, и не критики меня в этом разубедили. Теперь я понимаю — победителя вообще не будет. Просто, кто первым ударит, умрет вторым, через некоторое время, даже без ответного удара. Да и ответить успеет — ракета через океан летит 30 минут. После того как первый запустит ракеты, они будут обнаружены через 5 минут, и на ответный пуск есть еще 20–25 минут! Этого достаточно, чтобы взаимно уничтожить друг друга! А зачем? Какой смысл в войне без победы? Я, по сути дела, своей статьей подбивал американцев на такой неразумный шаг.

Нежелательные высказывания в печати начальника кафедры Ротмистрова, казалось бы, бросали тень на Академию Генштаба и должны быть неприятны для ее начальника Баграмяна, но вот что пишет по этому поводу главный маршал танковых войск Ротмистров:

«Под его руководством было легко работать, он никогда не сковывал инициативы, не навязывал своего мнения и предпочитал убеждение принуждению. Он любил повторять, что наукой нельзя командовать, и поэтому никогда не обрушивал на головы ученых академии тяжелую палицу своего авторитета, если их мнения расходились по каким-либо вопросам с его собственным. В научном споре он не признавал авторитета власти.

Мне нередко приходилось полемизировать с начальником академии по различным вопросам военной науки, но никогда наши споры не переносились на личные взаимоотношения, а, наоборот, создавали условия для взаимного уважения. Ровные отношения, невозмутимое спокойствие и добросердечное внимание ко всем, начиная с руководителей кафедр и кончая рядовым техническим работником академии, вызывали к нему чувство глубочайшего уважения и искренней любви».

После долгих дискуссий по поводу первого удара в академии сложилось мнение: необходимо отказаться всем государствам — обладателям ядерного оружия — от применения этого оружия первыми, закрепив это обязательство специальным договором. Это целесообразно, в общих интересах всех государств.