Маршал Блюхер

— Товарищи! Мы будем бастовать до полной победы. Господа радловы нас не запугают. Сегодня мы требуем— долой военно–полевые суды! Долой смертную казнь! Долой военное положение в Польше и во всей России! К чертовой бабушке палача генерала Трепова, который приказал: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть». Нам грозят новой бойней. Мы должны защищаться. Сами будем делать оружие.

— Замолчи, проходимец! — рвущимся от ярости голосом выкрикнул Петрушин. — Первым в Сибирь пойдешь, допрыгаешься…

— Вон холуя! На тачку мерзавца! В Пряжку Петрушина! — зашумели вокруг.

Петрушин метнулся к двери:

— Казаков вызовем! Наденем на вас узду, окаянные!

Алексей Киселев улыбнулся:

— Старается, иуда! Родного отца продаст, глазом не моргнет. К счастью, таких подлецов у нас немного. Мы сильны дружбой, товариществом. Приедут казаки — вышибем. Это наш завод. Да, да. Рано или поздно, будет нашим. А сейчас расходитесь по мастерским, и пусть каждый подумает, чем будет защищаться от Петрушиных, радловых, треповых и прочих царских прислужников. Завтра соберемся на этом месте.

И люди ушли на свои рабочие места.

Вася Блюхер выждал, когда Алексей Киселев остался один у тисков, и тихонько спросил:

— Алексей Петрович, дайте и мне что‑нибудь. Саблю или револьвер какой‑нибудь старенький.

— А может быть, пулемет возьмешь или пушку? Чудак человек. Как будто у меня оружейный склад. Подожди — настреляешься. Сходи‑ка в контору, посмотри, что там делается.

Вася вышел во двор. На дверях заметил объявление. Прочел:

«Вследствие заявления господ старост о том, что собрание мастеровых и рабочих постановило ввести на заводе 8–часовой рабочий день, сим объявляю, что на сокращение рабочего времени Общество согласиться не может.

Директор Ф. Радлов»[3]

Огляделся по сторонам, торопливо содрал объявление, сунул в карман и побежал в цех.

Киселев разгладил бумагу, нахмурился:

— Первый выстрел. Посмотрим, какой фокус выкинут завтра.

Следующий день существенных изменений не принес. Администрация завода устанавливала связь с Парижем. Был послан запрос: что делать, какие меры предпринять для прекращения забастовки.

В среду, 2 ноября, получив ответ, Радлов вызвал старост мастерских и объявил, что через две недели завод будет закрыт и все рассчитаны. Старосты посовещались и попросили директора не вывешивать объявления. Озлятся, хуже будет.

Радлов пообещал приказ не вывешивать, если мастеровые станут работать, как прежде, — десять часов.

Узнав об этом, к забастовке примкнули служащие конторы завода.

Эту новость Вася Блюхер услышал от счетовода Введенского, у которого не приняли в конторе какие‑то отчетные документы.

— Когда рабочие бастуют, это можно как‑то объяснить, понять, — жаловался Введенский мастеру Клочкову, — а вот волынка служащих — это какой‑то непостижимый кошмар. Ведь им доверены огромные ценности. Рушится основа основ.

— Через два–три денька все утихомирятся. И многие пожалеют, — ухмыльнулся Клочкоз. — И особливо говоруны…

Вася слушал и радовался. Ему нравилось, что ненавистные Клочков и Введенский говорят шепотком, боятся, что вывезут из цеха на тачке. Завтра снова соберутся сюда со всего завода. Может, и служащие придут.

И верно — служащие пришли к мастеровым. И с улицы явились. В толпе Вася различил форменные куртки студентов университета и скромно одетых курсисток. Выступали многие, но запомнился один — высоколобый ясноглазый остроумный студент. Впервые Вася слышал такого смелого, яростно ненавидящего самодержавие оратора. Не удержался, тихонько спросил Киселева:

— Кто это такой?

— Товарищ Абрам[4].

-— Видать, большевик…

— Начинаешь разбираться. Молодец!

…Утром Вася встал раньше деда, сунул в карман кусок хлеба и поспешил на завод. В девять часов начнется митинг.

На знакомом Бердовом мосту через речку Пряжку юноша увидел конных казаков. Сурово поблескивали стволы винтовок. Подошел поближе, прикидывая, как незаметно проскользнуть к проходной. С моста спустился староста литейной мастерской Сергей Мальцев и предупредил:

— Ступай домой. Директор приказал никого не пропускать. Охрану выставили — двадцать пять штук, и при одном офицере.

Вася не спеша перешел на противоположную сторону набережной и стал посматривать, не подоспеют ли товарищи из сборочного цеха. И как‑то они встретят казачью засаду?

Рабочие подходили к мосту, разговаривали с угрюмым Сергеем Мальцевым и нехотя брели к Мясной улице. Задерживались на углу. Домой никто не уходил. К девяти часам собралась большая толпа.

«Человек двести, пожалуй, будет, — на глаз определил Вася. — А казаки, видать, трусят. Винтовки сняли».

В десять часов утра от толпы отделилась небольшая группа рабочих и направилась в контору завода. Возглавили делегацию Алексей Киселев и Сергей Мальцев.

Казаки пропустили делегатов.

Прошло несколько тягостных минут.