Маршал Блюхер

2 августа 1918 года в особняке управляющего Белорецким заводом собрались командиры полков. Спорили долго, жарко. Наметили новый план прорыва к Красной Армии. Вместо раненого Николая Каширина главнокомандующим выбрали Василия Блюхера.

Прежде чем закрыть совещание, Блюхер предупредил командиров:

— Надо все деньги, мануфактуру, продовольствие собрать в армейский фонд. Об этом напишем приказ. Готовьте отряды, запасайтесь всем необходимым в дальнюю дорогу. Завтра выступаем.

Адъютант главкома Михаил Дмитриевич Голубых распахнул окно:

— Накурили, дышать нечем.

Выждал, когда все командиры ушли, сказал улыбаясь:

— А я, знаете ли, интересную байку в белогвардейской газетке вычитал. Сообщают, что из Москвы приехал в Белорецк нанятый за огромные деньги бывший немецкий генерал фон Блюхер. И еще обещают: тот, кто застрелит Блюхера или живым доставит в штаб, получит награду двадцать тысяч рублей.

— Двадцать тысяч, говоришь? Не очень дорого. Видно, мало били, дешево ценят, — катая карандаш по бумаге, заметил Блюхер. — Повеселил немножко — спасибо. А сейчас займемся приказом.

…Никто не отдыхал в этот тревожный день. И бойцы и командиры понимали: впереди трудная дорога, нужно где‑то найти подводы, запастись продовольствием и фуражом, раздобыть хотя бы по паре белья.

У огромного пруда копошились дружинники: мылись, чинили обмундирование и обувь, чистили оружие.

Блюхер встретил бегущего куда‑то Томина:

— Ну, как дела?

— Стараемся. В двадцать часов никак не уложиться.

— Надо! Твой отряд выступает первым.

Блюхер прошел к секретарю партийного комитета Белорецка Козлову, попросил;

— Иван Петрович, выручай. Поднимай народ на подмогу нашим командирам.

— Все на ногах, товарищ Блюхер. Боевое имущество на Металлургическом полностью отремонтировали. Хлеб пекут во всех домах. Шьют рубахи, готовят бинты. Все сапожники чинят обувь. Одним словом, все, что в наших силах, сделаем. И уйдем с вами.

Блюхер потер ноющие виски, тихо сказал:

— Надо мобилизовать всех врачей и сестер. А вот семьи боевиков не возьмем… Тяжело, но иначе нельзя.

— Я понимаю. Поговорим с народом. Кое–кого оставим для работы в подполье.

— Сам‑то как решил?

— Пойду боевиком в Белорецкий полк.

— Вот это хорошо. Организуешь политическую работу. Белорецкий полк уходит последним. Пусть бойцы лишние сутки с родными побудут. Ну, до встречи в походе.

На дороге к штабу Блюхера догнал усталый верховой, доложил:

— Товарищ Блюхер! Командир шестой роты Верхнеуральского полка Иванчиков. Белые сильно жмут. Наши заставы поредели. Всего в деле второй батальон.

Блюхер вскочил в штаб, приказал:

— Голубых, разыщи Ивана Каширина! Пусть прикажет Погорельскому поднять в ружье первый и третий батальоны и двинуть на помощь второму. Скажи так: любой ценой удерживать противника, пока не закончим эвакуацию города.

На правом берегу Белой, сокрушая деревья, тяжело ахнули взрывы.

«Пристреливаются по заводам, — определил Блюхер. — Устроят мясорубку. Слишком много, людей собралось в Белорецке. Надо, не ожидая полной готовности армии, постепенно выводить отряды на Стерлитамакский тракт».

И только сейчас Блюхер почувствовал всю полноту ответственности за все отряды, за огромный обоз беженцев, за раненых.

Блюхер подозвал связного башкира Ягудина, приказал:

— Найди Томина и передай: полк Кононова через час должен выступить в поход.

Теперь Блюхер думал лишь о том, как отстоять Белорецк. Совсем недавно белоказачий отряд прорвался в город, зарубил нескольких обозников, но был разбит местными коммунистами и ранеными бойцами, которыми руководил вставший с постели Николай Каширин. А сейчас к городу подошли крупные силы противника с пулеметами и артиллерией. Удержит ли напор врага Верхнеуральский стрелковый? Решил на помощь пехоте выдвинуть челябинскую батарею.

Многочисленные атаки на Белорецк были отбиты.

Последним оставил город Белорецкий социалистический полк.

Шли на Серменево, Узян, Кагу. Впереди 1–й Оренбургский казачий имени Степана Разина полк, за ним — 1–й Уральский стрелковый, а замыкал колонну Верхнеуральский отряд Ивана Каширина.

Тарахтели патронные двуколки и походные кухни, ломовые телеги и легкие брички, низкие крестьянские повозки и громоздкие старинные тарантасы. Позванивали котелки, дребезжали ведра, цокали копыта. Плакали дети, и ругались подвозчики. Мычали коровы, и хрюкали свиньи. Тяжело пыхтели грузовики, таща на буксире привязанные веревками легковые автомобили. И все это, сливаясь, громыхало по густым горным рощам.

Шли русские, украинцы, татары, башкиры, латыши, чуваши, вотяки, марийцы. Шли интернационалисты — венгры, немцы, китайцы, чехи. Партизанская армия растянулась на двадцать верст.

От жары и пыли трудно было дышать. А когда 6 августа приблизились к вершине Уральского хребта Ала–Тау, разразился ураган. Могучий ветер выворачивал вековые сосны и валил на дорогу. Ливень хлестал по лицам шатающихся от усталости людей. Негде укрыться и обсушиться. Давно уже кончился печеный хлеб…