Маршал Язов (роковой август 91-го)

Министр обороны в конце 1988 года отдал распоряжение готовить концепцию военной реформы. Институт военной истории по требованию министра подготовил ему справочный материал по военным реформам России от Ивана Грозного до настоящих дней. Бегло просмотрев историю преобразований в военной области времен Ивана IV и Петра I, Д. Т. Язов внимательно стал вчитываться в опыт военных реформ 1860–1870 гг., проведенных под руководством военного министра России Д. А. Милютина. (Кстати заметить, что «почитать» Д. А. Милютина он не раз рекомендовал своим заместителям). Если судить по рабочим заметкам на исторической справке, особый интерес для Д. Т. Язова. представляли вопросы взаимозависимости состава и численности армии и экономического потенциала государства.

Милютин проанализировал состояние экономики России и сделал вывод, что дальнейшее содержание огромной армии будет губительно для народа. Поэтому было предложено, значительно сократив численность войск, организовать систему массовой подготовки резервов. Нечто подобное, только во сто крат более сложное, предстояло совершить и Дмитрию Язову.

Реформы 1905–1912 гг. и даже 1924–1925 гг. особого внимания не привлекли. Милютинские преобразования были более близкими по духу.

В начале 1989 г. Генеральный штаб представил концепцию развития Вооруженных Сил до 2000 года. В ее основе лежало сокращение войск, сил флота и органов управления и совершенствование организационной структуры. Обсудив на совещании представленный проект, Министерство обороны внесло его в Верховный Совет, назвав концепцией военной реформы.

В представленном проекте содержался следующий постулат: суммарным итогом военной реформы должны стать, во-первых, эффективное, ориентированное на разумную достаточность и безусловный приоритет качественных параметров оборонное строительство и, во-вторых, преобразованные Вооруженные Силы, полностью соответствующие оборонительной военной доктрине, органично вписанные в новую систему международной безопасности и способные обеспечить достаточную и надежную защиту СССР.

Ядром военной реформы рассматривалась реформа Вооруженных Сил. Последняя предполагала: 1) оптимизацию организационно-штатной структуры, состава и численности армии и флота, военно-технической политики, 2) освоение вытекающих из оборонительной доктрины стратегии, оперативного искусства и тактики, 3) совершенствование системы подготовки военных кадров и комплектования ВС, 4) преобразование системы партийно-политической работы, 5) создание эффективной системы социальных гарантий военнослужащих и демократизацию всей военной организации общества.

Реформирования таких масштабов после 1924–1928 гг. Советская Армия еще не знала. И, разумеется, далеко не все и не сразу удалось реализовать. По указанию министра обороны военные юристы разработали комплексную систему военного законодательства. В ее основу легли проекты трех законов: «Об обороне», «О всеобщей воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащего». Они, как и блок других законодательных актов, должны были создать правовую основу военной реформы.

Дважды выносились проекты на рассмотрение Коллегии министерства, но оба раза полного одобрения не получили: слишком много в них было радикально нового. Особенно бурно реагировали заместители министра на демократизм в военно-служебных отношениях, законодательное закрепление прав и свобод военнослужащих. А статью о запрещении деятельности в Вооруженных Силах политических партий (в том числе и КПСС) поддержал лишь маршал С. Ф. Ахромеев, бывший уже в ту пору советником М. С. Горбачева.

К мнению С. Ф. Ахромеева в то время прислушивались и как к авторитету военному и как к лицу, близко стоявшему к главе СССР. Никто его не мог упрекнуть в излишнем демократизме. Но когда он вышел к трибуне и заявил, что он, старый коммунист, преданный идеям КПСС, видит необратимость процесса департизации армии, зал притих.

Д. Т. Язов, в принципе, не возразил против такого подхода, но просил не форсировать этот процесс. ГлавПУР твердо стоял на своем — допустить департизацию армии ни в коем случае нельзя, как и нельзя допускать проникновения в ее среду представителей других партий.

Исключительно трудно воспринимались идеи делегировать республикам более широкие права в области военного строительства, выработки и проведения военной политики, осуществления призыва граждан на военную службу, контроля за деятельностью Министерства обороны СССР.

Большинство членов Коллегии стояло на старых позициях: не подпускать республики к организации совместной обороны, все должно решаться в центре.

Министр обороны, уловив тенденцию в развитии политических процессов, попытался «довернуть» мышление членов Коллегии репликой: «Теперь не мы (центр. — Авт.) делегируем им права, а они нам». Но с ним не согласились. Да и самому ему точно так же не хотелось уступать полномочия нарождающимся оборонным структурам на местах: он больше всего боялся развала сложившейся военной организации, растаскивания армии по национальным квартирам.