Маршал Язов (роковой август 91-го)

Как скорее всего не бескорыстной была и дружба М. С. Горбачева с Президентом США и другими лидерами западных государств. Не хочется говорить о подкупе, взятках в прямом нашем понимании, хотя до сих пор неизвестно, за что Президент Южной Кореи Ро Де У вручил М. С. Горбачеву 100 тыс. долларов в апреле 1991 г., которые хранились в сейфе у В. Болдина. Но если проанализировать семь полученных М. С. Горбачевым премий — американских и международных, то все они вручались за определенные уступки со стороны СССР. Да и только ли Ро Де У передавал напрямую советскому Президенту кругленькие суммы?

В Комитет государственной безопасности СССР весной 1991 года поступили сведения, достоверность которых не вызывала сомнений, о том, что руководитель пресс-службы Президента Игнатенко берет взятки (десятки тысяч долларов США) за организацию каждого интервью иностранных корреспондентов с М. С. Горбачевым. В. А. Крючков об этом доложил последнему. Реакция Президента была несколько нервной. Он посчитал информацию сомнительной, однако дал указание В. И. Болдину переместить Игнатенко на другую работу, что в последующем и было реализовано. Опять же вопрос: что это — предательство руководителя пресс-службы или же он выполнял чью-то установку?

Советский Союз, как государственное образование, стремительно катился к своему трагическому концу, а Президент СССР объявлялся человеком года в США, ФРГ, на Британских островах. В стране усиливалась кампания за отставку Горбачева с поста главы государства, на Западе ему присуждается Нобелевская премия. Случайны ли такие перекосы в судьбе этого человека, приведшего страну, к августу 1991 года? Ответ за историей, однако его вклад в нормализацию отношений с Западом остается весомым.

Росла оппозиция Генеральному секретарю и в рядах Центрального Комитета КПСС. Опять же все сильнее звучали требования его отставки, теперь уже с высшего партийного поста.

Радикальная пресса первым актом подготовки военного переворота в СССР определяет события в Вильнюсе в январе 1991 года. Знал ли Горбачев и его ближайшее окружение, в том числе министр обороны, о назревавших событиях в Литве? Ответ сегодня можно дать точный: знали. Но Горбачев, как всегда, вел себя таким образом, что при любом развитии событий оказывался как бы посередине, ближе к нейтральной полосе. Именно эта полоса спасла его престиж после трагедии в Тбилиси — вроде что-то слышал, но не знал. А тем более указаний никаких не отдавал.

Аналогичным образом лавировал он и в вопросах Нагорного Карабаха, событиях в Баку, при обсуждении программы «500 дней» и в других ситуациях.

Это был его стиль. Достаточно долго он позволял ему держаться на плаву.

Но всему есть предел. Тактика лавирования становилась все менее эффективной. Именно потому на вопрос: «Случайно ли возникла мысль о введении чрезвычайного положения?», — можно смело ответить: отнюдь нет. Развитие событий постепенно приближало Советский Союз к тому пределу, за которым следуют непредсказуемые действия, и это не было ни для кого тайной. Об этом говорили на всех уровнях государственной власти, в парламентах и на съездах, в правительстве и общественных институтах.

Группа «Союз» в Верховном Совете СССР неоднократно ставила вопрос о необходимости введения режима чрезвычайного положения в стране или ее отдельных регионах.

М. С. Горбачев с близкими ему людьми не раз обсуждал возможность принятия подобного решения. Кабинет Министров СССР по указанию (или с согласия) Президента СССР готовил пакет мер чрезвычайного характера с целью удержания экономики от полного развала. Чрезвычайные меры требовались по спасению финансовой системы, которая к началу 1991 г. по сути дела терпела полный крах. Внутренний долг приближался к астрономической цифре — 940 млрд. рублей (в 1985 году он составлял 142 млрд.), система же Госснаба располагала ресурсами на сумму 944 млрд. руб., из них 406 млрд. — вклады населения в Сбербанке. За предшествовавшую перестройке пятилетку рост внутреннего долга составил 37,8 млрд. руб., за пять лет перестройки — 800 млрд.

Причины этой финансовой катастрофы назвал заместитель председателя Госбанка СССР А. Волуйков: непрофессионализм, некомпетентность, нерешительность, отсутствие единой стратегии, популизм и цинизм тех, кто принимал решения в годы перестройки и уклонялся при этом от ответственности. Больше и лучше, пожалуй, не скажешь.

В первом квартале 1991 г. вполне очевидным стал паралич системы управления народным хозяйством, производство промышленной и сельскохозяйственной продукции катастрофически падало, но одновременно росло число перекупочных и перепродающих организаций, что не стимулировало производителя, а лишь вело к росту цен. Без чрезвычайных мер выход найти не удавалось.