Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942

В связи с вышеизложенным, прошу Генштаб Вооруженных сил безотлагательно поднять эти проблемы перед Верховным командованием и добиться от немцев выполнения своих обязательств, обеспечив К. С. И. Р., как минимум, 25-ю эшелонами в месяц для перевозки грузов, за исключением госпитальных поездов, войскового транспорта и составов, предусмотренных для перемещения отставших тыловых баз. Одновременно настаиваю взять у германской стороны на местах причитающиеся К. С. И. Р. 20 вагонов в день, чтобы (пока восстанавливают железную дорогу Днепропетровск – Сталине) подтянуть склады к линии фронта“.

Конечно, железные дороги имели низкую пропускную способность и были перегружены, фронт нуждался буквально во всем. На этом фоне поведение немецких союзников выглядело крайне странным: кражи имущества в широких масштабах (иногда пропадали целые вагоны), бесконечное переформирование эшелонов, за время следования много раз изменяющих свой первоначальный маршрут, приоритетное направление для составов, отправляющихся в Германию.

Мы рассмотрели главные вопросы снабжения, изо дня в день терзавшие жизнь Экспедиционного корпуса. Другие союзники (румыны, венгры) тоже испытывали нехватку во всем, а германское командование продолжало давать новые обещания, остававшиеся только словами. В сложившихся условиях мы добились немногого.

Трудности в плановом снабжении К. С. И. Р. усугублялись новой оперативной обстановкой. К счастью, восстановление железной дороги на участке Днепропетровск – Сталино в ноябре 1941 года существенно улучшило ситуацию в войсках, по крайней мере, в отношении предметов первой необходимости.

В этих условиях наши солдаты отказывали себе во многом, терпели изнурительные неудобства и лишения, но складывалось впечатление, что трудности только усиливали их желание победить и поднимали исключительный боевой дух наперекор всем обстоятельствам!»[54]

Мессе в процессе организации взаимодействия с командирами соседних частей приходит к выводу о важности человеческого фактора в налаживании контактов и связей. Он отмечает зависимость эффективности этого взаимодействия от конкретных личностей и сам старается встроиться в систему взаимоотношений с высшим командным составом 11-й, а затем и 17-й армий.

Так он описывает факт смены офицера связи с немецкой стороны в октябре 1941 года. «В мой штаб прибыл новый германский офицер связи – майор генерального штаба Фелмер, заменив майора Гульденфельда. Многое все-таки зависит от личности. Благодаря Фелмеру, стали улучшаться наши прохладные отношения с немецкой стороной. Этот человек, интеллигентный, живой и открытый, демонстрировал взаимопонимание и признавал доблесть итальянского солдата, а также знал, какое давление иногда оказывает немецкое командование. В критических ситуациях при возникновении разногласий я чувствовал его внутренние страдания из-за необходимости выполнять приказы своего командования, наносящие ущерб репутации Итальянского корпуса или лично мне. В общении майор Фелмер демонстрировал душевность более живую, чем у многих своих соотечественников, почти латинскую вежливость, веселый нрав и способность всецело отдавать себя работе.

Я неоднократно обращался в штаб танковой группы для разъяснений, относительно будущего использования К. С. И. Р. и возможных перспектив его участия в операциях за пределами Донецкого бассейна. Мое поведение явно не нравилось немецкому командованию, так как оно считало, что если Итальянский корпус находится в окружении немецких соединений, то он должен подчиняться так же, как обычное подразделение армии Рейхсвера без лишних вопросов. Логика немцев понятна, К. С. И. Р. действительно находился в оперативной зависимости от немецкого командования, но одновременно представлял вооруженные силы другого государства, поэтому я, как командующий, был обязан заботиться о своих солдатах и нес ответственность за их жизни только перед моей страной!