Маршал Конев

15 марта после 40-минутной артиллерийской подготовки войска 21-й и 4-й танковой армий перешли в наступление. Но тут командующий 21-й армией генерал-полковник Д.Н. Гусев допустил просчет. После того, как передовые батальоны на ряде участков ворвались во вторую траншею противника, командарм решил с целью экономии боеприпасов сократить наполовину интенсивность артиллерийского огня. Вскоре выяснилось, что артиллерия подавила не все огневые точки, в особенности противотанковые. Причем разведка не сумела выявить закопанные танки, самоходки и противотанковые орудия, спрятанные в населенных пунктах. В результате противник нанес большие потери не только стрелковым соединениям 21-й армии, но и 4-й танковой армии. Не лучше обстояло дело и в полосе наступления Южной группировки. 7-й механизированный и 31-й танковый корпуса, действовавшие вместе с 59-й и 60-й армиями, продвинувшись на 10 км, потеряли: один — четверть, а другой — треть своих танков. Причины были те же, недостаточная разведка и обработка артиллерией противотанковой обороны противника.

В последующем И.С. Конев писал, что он пустил танковые войска одновременно с наступающей пехотой с целью быстрейшего окружения оппельнской группировки врага. «Не являлось ли это тоже своего рода просчетом? — отмечал Иван Степанович. — Убежден, что нет. Если бы мы в данном случае пустили вперед одну пехоту, темпы наступления оказались бы еще более медленными, а наши и без того уже сильно поредевшие стрелковые дивизии понесли бы гораздо большие потери. Не говоря даже о чисто моральной ответственности командующего за излишние людские жертвы, я не имел тогда права идти на риск и по чисто деловым соображениям — в предвидении такой крупной и ответственной операции, как Берлинская. Да и вообще мне представляется, что в сорок пятом году было недопустимо, в принципе, бросать в наступление пехоту без танков. Это явилось бы шагом назад. К этому времени мы уже привыкли, что современное наступление организуется при самом тесном взаимодействии всех родов войск, причем танкам отводилась на поле боя ведущая роль»^{472}.

Войска 21-й и 4-й танковой армий, преодолевая упорное сопротивление врага и отражая его неоднократные контратаки, к исходу первого дня прорвали две укрепленные позиции на 8-километровом участке и продвинулись на 9 км. В связи с улучшением погоды авиация 1-го Украинского фронта стала оказывать активную помощь наземным войскам, нанося бомбовые и штурмовые удары по опорным пунктам, штабам и узлам связи противника. В ночь на 16 марта были введены в бой вторые эшелоны полков и дивизий. На следующий день соединения 6-го гвардейского механизированного корпуса, прорвавшись в оперативную глубину вражеских войск, овладели населенным пунктом Штефансдорф. Части 10-го гвардейского танкового корпуса форсировали р. Нейсе у Ротхауса и развернули наступление на Нойштадт и Зюльц (Бяла), навстречу 7-му гвардейскому механизированному корпусу. В результате оппельнская группировка противника оказалась под угрозой окружения. Внешний фронт но решению командующего 4-й танковой армией должен был создать 6-й гвардейский механизированный корпус.

Противник, пытаясь избежать окружения, в ночь на 18 марта нанес по частям 6-го гвардейского механизированного корпуса контрудар в направлении городов Нейссе и Ротхаус. В нем приняли участие четыре танковые дивизии (16-я, 17-я, «Герман Геринг», 20-я танковая дивизия СС), 45-я пехотная дивизия и 184-я бригада штурмовых орудий. Для усиления корпуса командующий 4-й танковой армией направил в этот район 200-ю легкую артиллерийскую бригаду. В ходе двухдневных ожесточенных боев противнику так и не удалось деблокировать окруженную группировку.