Читаем Маршал Конев полностью

Словом, следующей крупнейшей наступательной операцией, в разработке и проведении которой принимали непосредственное участие маршалы Жуков и Конев, была Висло-Одерская. Она должна проводиться совместно двумя (1-м Белорусским и 1-м Украинским) фронтами при содействии соседних фронтов. Главная задача — освобождение Польши, её столицы Варшавы и всех важнейших промышленных районов. С этой целью была создана самая крупная за всю историю войны стратегическая группировка советских войск для проведения одной гигантской наступательной операции. Только в составе двух основных фронтов, возглавляемых Жуковым и Коневым, было сосредоточено 16 общевойсковых, 4 танковых и 2 воздушных армии, а также несколько отдельных танковых, механизированных, кавалерийских корпусов и большое количество частей фронтового подчинения. Вместе с советскими дивизиями планировалось участие в боях 1-й армии Войска Польского. Основные удары должны наноситься с вислинских плацдармов: с Сандомирского (1-й Украинский фронт), Магнушевского и Пулавского (1-й Белорусский).

Перед началом операции Иван Степанович в конце ноября 1944 года вылетел в Москву. После согласования всех вопросов в Генштабе его принял Верховный. Он особенно внимательно рассматривал на карте Домбровско-Силезский индустриальный район, где располагались многочисленные промышленные предприятия, рудники и шахты. Обведя это место на карте, Сталин произнёс лишь одно слово: «Золото!»

Для Конева, которому предстояло овладеть этим густонаселённым районом Польши, означало, что надо принять дополнительные меры, обеспечивающие сохранность этого действительно золотого достояния польского народа. Речь прежде всего шла о древней столице Польши — Кракове, где на огромной площади было сосредоточено множество бесценных памятников архитектуры, которые были фашистами заминированы и подготовлены к взрыву: даже замок Вавель — хранилище национальных реликвий и святынь Польши.

Думая об организации боев за такие крупные города, как Краков, маршал всегда стремился к минимальным людским и материальным потерям, к сохранению исторических памятников и неповторимых творений рук человеческих. Исходя из этих гуманных принципов, он, например, уже решал очень сложную проблему боев за древний город Львов. Планируя двусторонний обход города двумя танковыми армиями, командующий не ставил перед собой задачу окружить, а затем начать уничтожать врага в черте города. Нет и нет. Он отлично понимал, что бои за сильно укреплённый Львов могли не только привести к тяжёлым разрушениям исторических памятников, но и надолго сковать наши крупные силы, особенно танковые армии, цель которых — прорываться в глубокие тылы врага, наводить на него панику, сбивать его с заранее подготовленных запасных рубежей и обеспечивать общевойсковым армиям закрепление отвоёванной у врага территории.

Так же рассчитывал Конев поступить и в боях за Краков — город, окружённый двумя мощными обводами укреплений. Брать его без применения авиации и тяжёлой артиллерии. Брать не с востока, как ожидают гитлеровцы, а с северо-запада, больше даже с запада... Этот сложнейший обходный манёвр, осуществлённый по плану маршала гвардейцами 3-й танковой армии, был выполнен превосходно: лучше, чем можно было ожидать.

И здесь командующий тоже рисковал, ибо этот сам по себе трудный манёвр был осуществлён в крайне сложной обстановке. Успешно прорвав тактическую зону обороны противника, войска стремительно продвигались на запад. К концу января 1945 года они вышли к Одеру и Силезскому промышленному бассейну. Немцы предпринимали отчаянные попытки удержать богатейший район. Именно в этот напряжённый момент противоборства двух армий Конев решил направить в тыл врага 3-ю танковую армию из района Оппельна, которая, угрожая окружением всей вражеской группировки, должна вынудить её оставить Силезию. Наступление наших войск с востока и северо-востока, а также манёвр и удар танкистов с запада вынудили противника поспешно отступить по оставленному Коневым для этой цели коридору. В результате таких сложных действий Польское государство получило возможность немедленно вверти в действие предприятия и шахты Силезии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное