Маршал Конев

Конев знал стратегическую обстановку, сложившуюся к лету 1944.года, и то, что Ставка намерена провести последовательно ряд операций. Главный удар планировалось нанести в центре советско-германского фронта, который имел бы большое политическое значение. Речь шла об освобождении всей Белоруссии, Западной Украины, части Литвы и восточной части Польши. Короче говоря, требовалось разгромить две группы армий врага — «Центр» и «Северная Украина». Исходя из этого плана Ставки, ему предстоит решать, где нанести удар на своём фронте.

Иван Степанович взял остро отточенный красный карандаш, провёл стрелку от Горохова на Раву-Руссую и глубоко задумался. Местность на этом направлении равнинная. Противник легко перебросит сюда танковые резервы с других участков и парализует действия наших войск. Надо поискать лучший вариант. Конев провёл другую стрелу — от Заложцев на Перемышляны. И снова стал рассуждать. Что получается? Местность холмистая, удобная для обороны. Прогрызать здесь укреплённые вражеские позиции будет трудно. Но ведь картина какая: куда ни кинь, всюду — клин...

Маршал обернулся навстречу вошедшему генералу Соколовскому.

— Не терпится, Иван Степанович? — спросил тот. — Уже прикидываете?

Поздоровавшись, командующий опять склонился над картой.

— Судя по всему, — отозвался он, — скоро нам, Василий Данилович, придётся наступать. И потому надо заранее всё прикинуть, обдумать, взвесить. Присаживайтесь. Вот здесь конфигурация линии фронта удобная...

— Согласно разведданным, немцы так же думают, — сказал Соколовский, приближаясь к столу, на котором лежала карта. — Они считают, что главный удар мы будем наносить именно здесь. — Соколовский провёл рукой линию в направлении Львова. — Поэтому основную массу войск сосредоточили к югу от Припяти. Вот смотрите. Здесь у них несколько танковых дивизий, то есть большинство из находящихся в группе армий «Северная Украина». Понимаете, что это значит?

— Да-а, конечно, — задумчиво сказал Конев. — С другой стороны, Василий Данилович, заманчиво и перемолоть их танковые дивизии.

— Заманчиво, если хватит сил.

— И умения, — добавил Конев.

— Но я не закончил, Иван Степанович, о немцах, — продолжал Соколовский. — Всего же против нашего фронта сосредоточено десять танковых дивизий.

Конев снова склонился над картой, потом резко оторвался и сказал решительно:

— Но ведь при любых условиях их придётся бить, чтобы изгнать с нашей земли!

— Всё зависит от плана Ставки, — осторожно заметил Соколовский.

— От решения Ставки — это верно, — повторил Конев. — Но чтобы склонить решение в нашу сторону, следует и нам поработать как следует. Не так ли? Сдаётся мне, что Ставка в ближайшее время запросит наши соображения по летней наступательной операции фронта.

— Скорее всего, так, — подтвердил Соколовский.

— Поэтому, не откладывая дела в дальний ящик, давайте готовиться. Включайте в работу все свои отделы и управления. Особый упор на разведку. Мы должны всё знать о противнике. Решительно всё. Я же тем временем поближе познакомлюсь с войсками. Хотя и уважаю штабную работу, но всё же предпочитаю живое общение с непосредственными исполнителями приказов. Это, как правило, даёт более ясную картину, чем обычные доклады командующих и донесения, присланные в штаб. Хотя и этим, конечно, нельзя пренебрегать.

Соколовский не обиделся на такое высказывание Ивана Степановича о роли штабов, понимая, что командующий просто хотел подчеркнуть особое значение личных Впечатлений. Что увидел сам, то, конечно, всегда достовернее, чем вычитанное из донесений. Это так. Но и штабную работу командующий ценил, любил, заботился о том, чтобы данные о противнике всегда были полные, чтобы разведка работала чётко, приказы и распоряжения доводились до исполнителей быстро и строго контролировались. Это тоже хорошо знал Соколовский. С этими мыслями он и ушёл к себе в штабную землянку, чтобы немедленно взяться за решение поставленной командующим задачи — подготовку плана летней кампании. А Конев в тот же день отбыл в 60-ю армию к генералу Курочкину Павлу Алексеевичу, которая занимала центральное положение на фронте.

В штабе армии для командующего фронтом была специально подготовлена карта с детальной обстановкой: точным расположением своих войск и противника, подготовленных инженерных сооружений и тех, которые только намечалось построить. Командующий армией вместе с начальником штаба продумали возможные варианты будущих боевых действий.

Маршал, как всегда, был опрятен и подтянут. Все заметили, как легко, можно сказать, молодцевато выпрыгнул он из машины и пошёл быстро, увлекая всех за собой.

В штабе армии Конев задержался ненадолго. Завершив изучение карты, отметил хорошую работу оперативного отдела.

— Кстати, — спросил он командарма, — откуда появилась у противника вот эта дивизия? В штабе фронта о ней неизвестно.

— Да, так оно и есть, — ответил генерал Курочкин. — Наши разведчики только этой ночью обнаружили её дислокацию. Переброшена она из Польши. Донесение в штаб фронта послано, но до вашего отъезда эти новые данные, наверное, не успели нанести на карту.