Маршал Конев

Необычность и нешаблонность в действиях Конева проявлялись и в других моментах. Если командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков в момент атаки приказал ослепить противника мощными огнями ста сорока зенитных прожекторов, то командующий 1-м Украинским решил по-своему воздействовать на психику врага. В день начала прорыва обороны потребовал от лётчиков поставить густые дымы не только над теми участками фронта, где наши части должны форсировать реку Нейсе, но и почти по всей линии фронта, чтобы ввести противника в заблуждение, ослепить его наблюдательные пункты, скрыть точные места наших переправ и вообще дезориентировать врага.

Ещё одно важное отличие от действий 1-го Белорусского фронта применил Конев. Он знал, что Жуков проводит мощную артподготовку, а атаку — при свете прожекторов. Конев избрал другой метод. Он запланировал более длительную, чем у соседа, артиллерийскую подготовку, рассчитанную на полное обеспечение форсирования реки и прорыва главной полосы обороны противника на противоположном берегу Нейсе. В интересах наступающих войск ему надо было, фигурально говоря, не сокращать, а удлинять ночь, чтобы процесс форсирования и завоевание первых западных плацдармов проходили скрытно, то есть в темноте. Да и сама артподготовка по времени растягивалась на два часа тридцать пять минут с целью успешного обеспечения форсирования реки и подготовки к атаке частей, оказавшихся уже на западном берегу. За это время Конев рассчитывал подавить всю систему наблюдения и управления противника, его артиллерийские, миномётные и другие огневые средства. Одновременно должна активно работать авиация, концентрируя свои удары по второй полосе обороны противника, его резервам, находящимся в глубоком тылу.

Все, к счастью, так и произошло, как планировал Конев и его штаб, возглавляемый теперь генералом И. Петровым. Мощная, продолжительная артподготовка и плотное задымление сильно затруднили противнику управление войсками и существенно ослабили устойчивость его обороны. Взятые уже в первые часы нашего наступления пленные немцы сознавались, что во время дымовой завесы они просто покидали свои окопы и уходили в тыл.

Форсировать реку Нейсе наши передовые батальоны начали сразу же после сорока минут артподготовки, для которой задымление не было помехой: огонь вёлся по заранее засеченным целям и сделанной топографической привязке к местности. Кое-где наступающим мешали лишь очаговые пожары, возникшие в лесном массиве. Но несмотря на это, артподготовка, по мнению Конева, была проведена весьма эффективно, что дало возможность передовым частям быстро взломать главную полосу обороны противника на западном берегу Нейсе и успешно пойти в глубь немецкой территории. Этому способствовало ещё одно новшество командующего: специальные группы, форсировавшие реку на лодках, тащили за собой штурмовые мостики, по которым затем быстро устремлялись на противоположный берег пехотинцы. В течение часа были, как правило, наведены и лёгкие наплавные понтонные мосты. Через два часа действовали уже мосты для тридцатитонных грузов, а через четыре — для шестидесятитонных, по которым устремились танки всех типов. Многие орудия, особенно лёгкие противотанковые «сорокапятки», артиллеристы перетаскивали вброд с помощью канатов. Вслед за стрелковыми подразделениями сразу же были переправлены на западный берег и восьмидесятипятимиллиметровые орудия для стрельбы по немецким танкам прямой наводкой. Это вдохновляло людей, занявших плацдармы, помогало укреплять и расширять их. По оценкам Конева, умело и самоотверженно работали и инженерные подразделения. Только на главном направлении они быстро оборудовали более ста переправ, двадцати, мостов, девяти паромов, много пунктов десантных переправ и штурмовых мостиков. При этом командующий фронтом категорически запретил при форсировании Нейсе использовать специальные переправочные средства самих танковых армий, имея в виду, что они будут очень нужны тогда, когда танковые армии войдут в прорыв и им потребуется самостоятельно преодолеть ещё ряд рек.