Читаем Маршал Конев полностью

...Уже прошло немало дней со дня долгожданной победы, а разговоры на эту тему не умолкали. Слишком долго ждали люди этого события, чтобы так быстро забыть о нём. Об этом говорили все и всюду, особенно здесь, в госпитале, среди раненых. Каждый мерил победу к своей судьбе, к своим планам на будущее, но прежде всего мечтал как можно скорее вылечиться и уехать в родные края, домой, к семье, к любимой...

Анатолий Поляков и Майя Малинкина были безмерно рады тому, что наконец-то умолкли орудия, не слышно душераздирающего воя бомб, мин и снарядов, перестала литься человеческая кровь. Но вместе с тем они испытывали двойственное чувство — одновременно счастливое и печальное. Счастливое потому, что наконец-то завоёвана возможность полностью посвятить себя любимому мирному делу, заняться созиданием, а не разрушением. А печальное оттого, что слишком дорогой ценой досталась нашему народу победа над сильным, коварным и жестоким врагом. Миллионы семей лишились кормильцев — отцов, мужей, братьев...

...Майя продолжала работать в госпитале медсестрой до полного выздоровления Анатолия. Вскоре был объявлен приказ о демобилизации, и они решили вернуться в родные края.


...Железнодорожный эшелон с первой партией демобилизованных отправился из Вены — столицы Австрии, на территории которой дислоцировались войска бывшего 1-го Украинского фронта. Сюда из разных мест съезжались герои недавних боев, чтобы отправиться на родину. Приехали и Майя с Анатолием Поляковым. Дни стояли безоблачные, жаркие, но, несмотря на это, они без устали ходили по красивым площадям, паркам и скверам австрийской столицы.

Время промчалось быстро. В положенный час все были на вокзале. Вагоны разукрашены зелёными ветками, живыми цветами и написанными на красных полотнищах лозунгами: «Да здравствует Красная Армия — освободительница!», «Здравствуй, Родина!», «Горячий привет от твоих защитников!», «Мы возродим тебя, дорогая Отчизна!..». На каждом вагоне своё, сочинённое и нарисованное их необычными пассажирами. Непрерывно звучат торжественная музыка и советские песни.

И вот раздаётся команда: «Занять свои места!» Всё стихает. В центре эшелона появляется маршал Конев. Взяв в руки микрофон, он через громкоговорители обращается с краткой прощальной речью.

Маршал говорил о новых задачах, вставших перед вчерашними бойцами по восстановлению разрушенных врагом сел и городов, промышленности, транспорта и сельского хозяйства, но Майя и Анатолий были настолько обрадованы и увлечены открывающимися перед ними возможностями, что уже не вслушивались в слова командующего.

Раздалась команда: «В путь!»

Под торжественные звуки военного оркестра и восторженные крики «Ура!» эшелон медленно тронулся с места, постепенно набирая скорость. За окнами проплывала Вена — уютный, чистый город, несмотря на то что ещё не все руины, полученные от бессмысленных американских бомбёжек, были разобраны. В открытые двери вагона врывался свежий ветер, дующий с Альп и Виннервальда (Венского леса).

— До свидания, Вена! До свидания, Европа!..



* * *


Дорога от Австрии до родного края хоть и далёкая, но прошла быстро в жарких беседах с соседями по вагону. Воспоминаниям о минувших боях и походах, о впечатлениях от увиденного в Польше, Германии, Чехословакии, Вене не было конца.

.. .Вот и родные просторы! Родина!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное