Маршал Конев

Верный своему принципу досконально знать войска и учить их умению вести активные боевые действия, Конев сразу же взялся за организацию боевой и политической подготовки. Под его руководством проводится ряд командно-штабных и тактических учений, оперативных игр, полевых поездок. «Мы, старший комсостав Северо-Кавказского военного округа, — вспоминал генерал-полковник артиллерии Н.М. Хлебников, в то время начальник артиллерии округа, — тотчас почувствовали твердый характер и целевую направленность нашего нового командующего»^{51}. Все соединения и части были выведены в подвижные лагеря. Учения, как правило, начинались с подъема по тревоге и вручения командирам частей и соединений тактических заданий.

Особенностью стиля работы Конева, как отмечают многие его сослуживцы того времени, являлось стремление превратить каждый разбор учения или смотра в школу для командного состава, соединений, частей и подразделений. «В те предвоенные годы, когда все мы чувствовали дыхание надвигающейся грозы, я, следуя правилу, усвоенному по предшествующей службе, немало времени отдавал тренировке соединений и частей округа в сложных условиях обстановки, приближенной к боевой, — рассказывал в середине 50-х годов Иван Степанович слушателям Военной академии им. М.В. Фрунзе. — Были люди, которые не понимали, зачем это нужно. Называли это выматыванием сил. Некоторые косились и по другой причине: маневры даже в масштабе дивизии — весьма дорогостоящая вещь. Но я чувствовал, что время не ждет, старался использовать каждый час с пользой для войск. В этом вопросе ощущалась поддержка члена Военного совета, штаба, большинства начальников родов войск и служб. Совместными усилиями мы и решали главную задачу — учили штабы и войска воевать с сильным и опытным врагом»^{52}.

Одновременно И.С. Коневу пришлось решать еще одну срочную задачу. По постановлению Главного Военного совета на базе округа в Черкассах формировалось управление 19-й армии. К 22 июня 1941 г. она включала два стрелковых (25-й и 34-й) и один механизированный (26-й) корпуса, одну стрелковую дивизию (38-я), два корпусных артиллерийских полка (442-й и 471-й), один моторизованный инженерный (111-й) и два отдельных саперных (238-й и 321-й) батальона^{53}. В мехкорпусе имелось всего 184 легких танка^{54}.

С 20 мая началась переброска некоторых соединений армии в Киевский Особый военный округ. 13 июня командующим армией был назначен И.С. Конев, членом Военного совета — дивизионный комиссар И.П. Щекланов, начальником штаба — генерал-майор П.Н. Рубцов. Нарком обороны поставил Коневу следующую задачу: «Армия должна быть в полной боевой готовности, и в случае наступления немцев на юго-западном театре военных действий, на Киев, нанести фланговый удар и загнать немцев в Припятские болота»^{55}.

Решив все неотложные дела, И.С. Конев 18 июня выехал в штаб Киевского Особого военного округа для приема прибывающих эшелонов. Здесь он неожиданно встретил своего знакомого по гурзуфскому санаторию полковника И.Х. Баграмяна, возглавлявшего оперативный отдел штаба округа. По просьбе Конева он ознакомил его с состоянием войск и их дислокацией.

И.С. Конев, вернувшись в Черкассы, позвонил по телефону начальнику Генштаба и попросил разрешения выехать в Ростов. Получив добро, Иван Степанович на самолете прилетел вечером 20 июня в Ростов, где дал указание о приведении войск в полную боевую готовность. В ночь на 21 июня, как пишет P.M. Португальский, И.С. Коневу позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев, который сказал, что положение тревожное, а потому надо быть готовым к худшему^{56}.