Маршал Малиновский

Когда Гаткевич со своим начальником вернулись на венгерские позиции, те были уже эвакуированы. Чтобы попасть в батальон, откуда они отправились в путь к русским, им пришлось пройти по грязи десять километров. После возвращения в Будапешт утром 14 октября они отправились на Замковую Гору. Через два дня на рассвете я пленил полковника фон Уташи; он был в форме, но в туфлях, так как опухшие от трудного марша ступни не помещались в офицерские сапоги. Гаткевич убежал через сады до того, как мы пришли. В письме, отправленном мне, он добавил, что реляцию о миссии он представил венгерскому штабу, а затем допросившему его служащему СД».

Отмечу, что у Малиновского были каштановые волосы, но к 1944 году в них уже была густая проседь, отчего мемуарист и назвал его светловолосым. Гаткевич также подтверждает искреннюю ненависть Малиновского к немцам, сформировавшуюся еще в Первую мировую войну.

С.М. Штеменко вспоминал:

«20 октября 1944 г. Р.Я. Малиновский прислал для личного вручения Верховному Главнокомандующему горячую просьбу об усилении фронта танками. “Противник, видимо, правильно оценил, что войска 2-го Украинского фронта выходят на очень важное оперативно-стратегическое направление, бросил в бой против фронта восемь танковых дивизий… Фронту предстоят впереди упорные бои. Противник легко не сдаст Венгрию, так как это его самое уязвимое место, а венгры продолжают под руководством Салаши упорно драться…” — писал командующий.

Одновременно он докладывал, что враг потерял в последних боях до 400 танковых единиц, но и мы лишились 300 танков».

В действительности немцы и венгры к тому времени потеряли уничтоженными и поврежденными лишь 133 танка и штурмовых орудия, тогда как 2-й Украинский фронт — около 500 танков и САУ.

По словам Штеменко, Сталин, поверив оптимистическим докладам члена Военного совета 4-го Украинского фронта Л.З. Мехлиса о быстром разложении венгерских войск, «запросил Генштаб, как лучше атаковать Будапешт, чтобы быстрее взять его». «Ничего не подозревая, — продолжает Штеменко, — мы ответили, что лучше всего использовать обширный плацдарм, захваченный на левом фланге 2-го Украинского фронта в междуречье Тиссы и Дуная. Здесь не нужно было форсировать реку и противник располагал меньшим количеством войск, чем на других направлениях. Кроме того, выдвинутая сюда 46-я армия была относительно свежей. После прорыва она могла бы свернуть на север оборону противника за Тиссой и тем способствовать прямому удару 7-й гвардейской армии Шумилова и 1-й румынской армии на Будапешт с востока.

И.В. Сталин, обдумав соображения Генштаба, позвонил Р.Я. Малиновскому и потребовал, чтобы 2-й Украинский фронт немедленно овладел Будапештом. Даже А.И. Антонов, без прикрас докладывавший обстановку, не смог доказать Верховному Главнокомандующему, что донесения Л.З. Мехлиса не соответствуют действительности, тем более в районе Будапешта».

В 10 часов вечера 28 октября произошел драматический разговор Сталина и Малиновского:

«Сталин: Надо как можно скорее в течение нескольких последующих дней захватить Будапешт, столицу Венгрии. Это надо непременно сделать. В состоянии ли Вы провести эту операцию?

Малиновский: Это задание можно было бы выполнить за пять дней, но при условии, что будет подтянут 4-й механизированный гвардейский корпус 46-й армии…

Сталин: Ставка не может дать вам этих пяти дней. Поймите же, наконец, что мы должны захватить Будапешт как можно скорее из политических соображений.

Малиновский: Я прекрасно понимаю, что скорейшее взятие Будапешта является безотлагательным как раз по политическим причинам. Но мы сможем рассчитывать на успех, если только в операции будут принимать [участие] силы 4-го гвардейского корпуса.

Сталин: Ни при каких условиях мы не можем согласиться с отсрочкой наступления… Наступление на Будапешт должно начаться безотлагательно.

Малиновский: Если Вы дадите мне пять дней, то в последующие пять дней я возьму Будапешт. Если же мы предпримем штурм безотлагательно, то 46-я армия, в силу недостаточности сил, не сможет нанести стремительный удар, а в итоге увязнет в продолжительных боях на подступах к венгерской столице. Иными словами говоря: она будет не в состоянии взять Будапешт.

Сталин: Почему Вы так упрямо отстаиваете свою позицию? Очевидно, вы не полностью понимаете политическую значимость немедленного военного наступления на Будапешт.

Малиновский: Я осознаю, какое большое политическое значение имеет взятие Будапешта. И именно по этой причине я прошу пять дней.

Сталин: Настоящим я приказываю Вам завтра же начать наступление на Будапешт».

Приказ пришлось выполнять, хотя Малиновский был уверен, что Сталин ошибается и его приказ приведет к затяжным боям за Будапешт. Так и случилось.