Маршал Малиновский

28 июля Южный и Северо-Кавказский фронты преобразовались в один — Северо-Кавказский. Командующим Северо-Кавказским фронтом был назначен Маршал Советского Союза С.М. Буденный, которому в оперативном отношении подчинялись Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Заместителями командующего стали генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский и генерал-полковник Я.Т. Черевиченко, начальником штаба фронта — генерал-лейтенант А.И. Антонов».

У вермахта не было достаточных сил, чтобы удержать все расширявшийся фронт наступления. Даже если бы не произошло окружения армии Паулюса, немцам пришлось бы отдать все, завоеванное в летней кампании, и без всяких шансов предпринять в 43-м году в России новое наступление со стратегическими целями. После того, как не удалось уничтожить советские войска в районах Воронежа, Ворошиловграда, Миллерова и Ростова, операция «Блау» — план немецкого наступления на Юге летом 42-го — фактически провалилась. К концу июля Брянский, Юго-Западный и Южный фронты Голикова, Тимошенко и Малиновского, пусть и с большими потерями, но смогли отступить за Дон, хотя и удостоились за это нелестного приказа № 227. Но на самом деле это отступление спасло Красную армию. Западнее Дона немцы смогли захватить всего 88 689 пленных, 1007 танков и 1688 орудий, что было значительно меньше, чем под Харьковом и в Крыму. За Ростовом немецкий фронт все увеличивался, и для его удержания у немцев не хватало сил. У Сталина же были большие резервы. На 1 мая 1942 года в резерве Ставки имелось 10 стрелковых и 4 кавалерийские дивизии, 15 стрелковых и мотострелковых и 3 танковые бригады. Во внутренних округах насчитывалось 74 стрелковые и горнострелковые, 19 кавалерийских дивизий, 60 стрелковых, мотострелковых и воздушно-десантных, 23 истребительные и 85 танковых бригад, не считая 15 дивизий и 8 бригад оперативных войск НКВД, предназначенных для ведения боевых действий. Кроме того, в составе группировок войск в Иране и на Дальнем Востоке насчитывалось 40 дивизий и 36 бригад, значительная часть которых была в дальнейшем использована на советско- германском фронте. И все время формировались новые дивизии и бригады. У немцев же резервов практически не было. С октября 1942 и по март 1943 года они смогли перебросить на Восток лишь 13 пехотных и 4 танковые дивизии, сформированные или восстановленные на Западе, и 16 только что сформированных авиаполевых дивизий, обладавших низкой боеспособностью.

Генерал-лейтенант Алексей Иванович Нестеренко, с мая 1942 года возглавлявший оперативную группу гвардейских минометных частей Южного фронта, вспоминал: «Утром 7 августа в Белореченской мы встретились с Р.Я. Малиновским, доложили ему о состоянии своих частей и отданных нами боевых распоряжениях. Как всегда, Родион Яковлевич спокойно и внимательно выслушал нас и рекомендовал выехать в Майкоп, чтобы гвардейскими минометными дивизионами усилить оборону этого очень важного направления.

В своем штабе мы срочно оформили приказ, устно отданный в Лабинске, и выехали в Майкоп. В приказе гвардейским минометным частям ставилась совершенно самостоятельная задача — держать оборону, прикрывать отход наших войск к Майкопу и вести борьбу с танками противника…

В ночь на 9 августа штаб опергруппы разместился в Хадыженской, на ее северо-западной окраине. Утром мы должны были представиться Маршалу Советского Союза С.М. Буденному. Штаб готовил нам справку о состоянии частей. И вдруг неожиданно появился Москвин. Вид у него был озабоченный.

— Что случилось, Арсений Петрович? — спросил я.

— Танки противника форсировали реку Лаба южнее Лабинска, обходят нас справа, идут на Майкоп. Все попытки гитлеровцев форсировать Лабу на участке Курганная, Лабинск нами отбиты. Прошу разрешения срочно отвести дивизионы к Майкопу.

Москвин был прав: следовало немедленно снимать дивизионы с рубежа реки Лаба и перебрасывать их на оборону Майкопа. Однако для этого нам требовалось разрешение маршала С.М. Буденного. Ломаковский, Москвин и я срочно выехали к нему. Мы ехали с тревожным сообщением и крайне неприятной просьбой… Но другого выхода у нас не было. Если наши части не отойдут к Майкопу, фашистские танки и мотопехота могут ворваться в него и закрыть выход в горы.

Около пяти часов утра мы подъехали к ВПУ фронта. Наше внезапное появление и просьба взволновали Семена Михайловича Буденного. Нам пришлось выслушать немало горьких упреков. Однако обстановка была такова, что нельзя было не согласиться с нашими доводами. Требовалось отвести “катюши” и готовиться к решительным боям в горах.

Получив разрешение, мы вернулись в свой штаб. Начальник штаба по радио дал команду дивизионам отходить к Майкопу.