Маршал Малиновский

Малиновский, естественно, был членом КПСС (иначе не бывать бы ему маршалом), в публичных выступлениях не раз говорил о важности партийно-политической работы в войсках, прилежно ссылался на классиков марксизма-ленинизма, на выступления партийных вождей, решения съездов партии и т. п. Однако в душе маршал всегда оставался русским и украинским патриотом, а самой большой любовью его жизни была армия. Несмотря на то, что репрессий Малиновский счастливо избежал, многие обстоятельства его биографии вызывали подозрения у компетентных органов. Тут и неясность происхождения, позволявшая предполагать, что отцом Родиона Яковлевича был кто-то из представителей власти предержащей. Тут и длительное пребывание за границей — во Франции и Испании, да еще умение говорить на двух иностранных языках. Советские вожди не без оснований опасались, что опыт жизни в странах Западной Европы не добавит ему симпатий к жизни в СССР. Малиновский и Рокоссовский были единственными из советских маршалов того времени, которые никогда не матерились и не применяли рукоприкладства по отношению к подчиненным (хотя Родиону Яковлевичу несколько раз пришлось намекать равным или старшим по званию и должности, что в случае оскорбления он может и физическую силу использовать). Это тоже вызывало некоторую настороженность в верхах, хотя оба маршала пользовались неизменной любовью подчиненных. Сталин, как известно, поощрял своих генералов «бить морду» подчиненным, дабы побудить их выполнить поставленную задачу любой ценой. Генералы и маршалы, неругающиеся и недерущиеся, вызывали у него определенные подозрения как носители «моральных пережитков» прошлого. А у Малиновского подозрительными казались также обстоятельства, при которых он попал в Красную армию (не служил ли у белых?). А в Великую Отечественную войну после двух ЧП — когда в 1942 году самовольно ушел за линию фронта его адъютант, и потом, в конце года, когда немцев под Сталинградом уже окружили, неожиданно покончил с собой член Военного совета 2-й гвардейской армии Ларин, давний друг и соратник Малиновского. После этого, по словам Хрущева, Сталин приказал ему на всякий случай приглядывать за Малиновским, но Никита Сергеевич уже через месяц засвидетельствовал благонадежность Родиона Яковлевича, и Сталин назначил его командующим Южным фронтом. В дальнейшем, судя по всему, доверие к Малиновскому было восстановлено. Иначе Сталин не произвел бы его в маршалы и не присвоил бы звание Героя Советского Союза. Он наверняка знал также о напряженных отношениях Малиновского с Жуковым, и это Сталина в период опалы Жукова вполне устраивало. Но он все-таки на всякий случай предпочитал держать Малиновского на Дальнем Востоке, подальше от Москвы.

Родион Яковлевич Малиновский был храбрым человеком, от пуль и снарядов не прятался, был трижды ранен (последний раз — уже будучи командующим фронтом). Не был он грешен, в отличие от многих военачальников, и в присвоении трофейного имущества. До самой смерти Малиновский сохранял удивительную скромность, никогда не выпячивал своих заслуг и предпочитал оставаться в тени даже тогда, когда вполне заслуживал славы.

* * *

Хочу принести свою самую искреннюю благодарность Наталье Родионовне Малиновской, без чьей помощи эта книга не могла бы появиться в настоящем виде.

Да кто его отец?

В автобиографии 1948 года Родион Яковлевич Малиновский писал: «Родился в Одессе 23 ноября н. с. в 1898 г. Моя мать, Варвара Николаевна Малиновская, родила меня в девушках; в метрической записи помечено “незаконнорожденный”. Отца своего не знаю. С весны 1911 г. началась моя самостоятельная трудовая жизнь. Я стал работать батраком на фольварке Шендерово у помещика Ярошинского». Тут вроде бы все правда. Согласно справке, выданной Государственным архивом Одесской области от 10 марта 2000 года, «в метрической книге Николаевской, при Ботаническом саду церкви г. Одессы за 1898 г. имеется запись № 138 от 22 ноября 1898 года о рождении Родиона Малиновского 10 ноября 1898 г. (по ст. стилю)». Кстати сказать, это было в День святого Родиона, в честь которого и назвали новорожденного.

Вместо отца в справке стоит прочерк, а матерью указана «крестьянка Подольской губернии Брацлавского уезда Шпиковской волости Варвара Николаевна Малиновская, девица, православного вероисповедания». Если же мы обратимся к тексту самой метрической записи, то узнаем, что восприемниками при крещении были Александр Прусаков, колпинский мещанин Санкт-Петербургской губернии, и Людвика Бозелли, потомственная дворянка.

Строго говоря, если считать по новому стилю, григорианскому календарю, то Родион Яковлевич родился 22-го, а не 23 ноября. Но так уж повелось, что он, как и многие другие, рожденные в XIX веке, свой день рождения в XX веке предпочитал отмечать по юлианскому календарю, т. е. 23 ноября нового стиля.