Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца»

– Нет. Слишком это выглядело подозрительно. Но он сообщил мне несколько важных сведений, которые позже полностью подтвердились.

– Об адмирале?

– И это тоже. Но больше всего меня поразила осведомленность Москвы о том, что в Рейхе готовится военный переворот, и то, что гросс-адмирал Редер занимается подрывной деятельностью.

– Редер? – искренне удивился Мюллер.

– Я тоже не поверил. Но Тухачевский был чрезвычайно убедителен в своих доводах. Поэтому я поехал к Деницу и имел с ним долгий разговор. Мне нужна была его консультация по этому вопросу. И, признаться, я оказался в шоке, когда он согласился с этими доводами. Это стало первым звоночком. Вторым – попытка путча.

– А третьим – Канарис?

– Да. Тухачевский оказался очень убедительным. Самое страшное заключается в том, что Рейх продолжал идти по тому сценарию, который маршал озвучил задолго до войны.

– Вы с ним координировали операции Вермахта?

– Отчасти. Мы хотели всячески сократить потери в живой силе. Поэтому разыграли несколько театральных маневров. Да и мне в глазах Гитлера нужно было выделиться на фоне тех, кто только проигрывал. Нельзя было наводить на меня даже тень подозрения.

– А тот бред, что творился в войсках, тоже ваша работа?

– Нет, что вы, – улыбнулся Гудериан. – Мне такое не под силу. Это во многом заслуги самого Кейтеля и Гитлера. Они неверно оценили ситуацию и повели себя несообразно обстановке. В итоге решения запаздывали и оказывались совершенно неуместными. Особенно по отношению к военнопленным и гражданскому населению. Ну и русские, конечно, помогли. Очень хитрые бестии.

– Почему вы все это мне раньше не рассказывали?

– Признаться, до сегодняшнего дня я вам не доверял. Со слишком уж темной лошадкой непросто играть.

– Согласен, – кивнул Мюллер. – Это моя визитная карточка. Но все хотят жить. А с этими, – он кивнул на Рейхсканцелярию, – мы вряд ли удостоились бы такой чести. Кстати, когда ждать русскую делегацию?

– Не могу знать. Полагаю, что скоро. Мне телеграфировали с фронта, что русские прекратили наступление. Да и от окруженных частей идут странные сообщения.

– Будем капитулировать? – грустно усмехнулся шеф Гестапо.

– Не знаю, честно. На мой взгляд, русским что-то нужно от нас. В противном случае давно бы смяли. Очень не похоже на капитуляцию.

– Ладно, это все дела определенного будущего. Что нам делать сейчас? Вопрос власти все еще открыт.

– А чего тут думать? Так как ни рейхсканцлера, ни рейхспрезидента у нас нет, то временным исполняющим обязанности кого-то из них должен стать старший по званию и…

– Вы намекаете на Гальдера?

– Конечно. Или вы имеете что-то против его кандидатуры?

– Гальдер так Гальдер, – пожал плечами Гудериан. – Мне все равно эта должность не светит, да и не нужна в сложившихся обстоятельствах. Что про этих покойничков, – он кивнул на Рейхсканцелярию, – будем говорить? Народу нужно скормить какую-нибудь версию.

– Она уже заготовлена. Скоро прибудет Франц, и мы отправимся выступать перед микрофоном.

– Не поделишься?

– Не любишь сюрпризы?

– На дух не переношу.

– На самом деле я сам до конца не знаю, что там Гальдер скажет. Но, полагаю, основной уклон будет на то, что Гитлер, как и Канарис, – ставленник Лондона, который стремился нас всех перебить в братоубийственной войне с русскими. Дескать, мы выступали в роли пушечного мяса в их борьбе с русскими. Ну и в том духе.

– Предсказуемо.

– Какая разница? Главное, чтобы этот фарс закончить. Англичане уже начали серьезные бомбардировки промышленных объектов. У нас каждый день на счету. Каждый час. Без русской авиации нам не прекратить это.

Глава 2

11 июля 1942 года. Москва

Василий включил радиоприемник и сел на диван в ожидании новых сводок. Вчера с вечера позвонили из комендатуры и очень рекомендовали послушать…

«Товарищи!

Наконец-то получили документальное подтверждение показания бывшего начальника германской разведки адмирала Канариса в том, что он с конца Империалистической войны работал на Великобританию. И не только поставлял англичанам совершенно секретные сведения, но и на протяжении более чем десяти лет подталкивал, пользуясь своим положением, Германскую республику к братоубийственной войне с Советским Союзом. Ради чего им проводилась последовательная дезинформация руководства Вермахта и руководства страны.