Маршал Шапошников. Военный советник вождя

Приступая к обязанностям начальника штаба РККА, Шапошников вынужден был учитывать сложившиеся обстоятельства. Не все из того, что требовала теория, он имел возможность осуществить. Тем не менее много с его приходом стало меняться. Как писал он в своем труде «Мозг армии»: «Смена начальника штаба являет собой эру в военной подготовке государства, так как хотя и не единичные личности творят историю, но все же своей деятельностью они оставляют след в последней, и было бы плохо, если бы каждый из них старался найти новые пути подготовки к войне, забывая пути, протоптанные его предшественником».

Прежде всего он стал наводить порядок в своем непосредственном окружении, создавая предельно работоспособную, отлаженную структуру, способную быть подлинным мозгом армии.

Как обычно, он воспитывал подчиненных собственным примером. Никогда не позволял себе даже малейшей бестактности по отношению к ним. Нередко предпочитал слушать доклады непосредственных исполнителей тех или иных документов, но непременно в присутствии их начальников. Он всегда был за полную ясность и открытость отношений всех сотрудников, призванных действовать как единый организм. Каждый руководитель нес ответственность за ошибки или недоработки своих сотрудников, не сваливая вину на других. Когда требовалось вынести взыскание, Борис Михайлович оставался корректным и не ущемлял чувство собственного достоинства своего подопечного.

Офицер по особым поручениям при штабе РККА В.Н. Ладухин (сотрудник Шапошникова в 1928—1931 годах) рассказал такой эпизод: Борис Михайлович имел обыкновение обсуждать с командирами частей и подразделений некоторые вопросы военной службы или положений новых уставов.

«Однажды к нему в кабинет должен был войти один из командиров батальона.

Краснея от волнения, он нервно одергивал гимнастерку, не зная, что ожидает его в кабинете “высокого начальника”.

212

И вдруг этот комбат увидел, как худощавый, сравнительно высокого роста, гладко причесанный на пробор, с бледноватым лицом “сам” начальник штаба РККА встает с кресла, выходит из-за стола и идет навстречу посетителю, вытянувшись выслушивает его рапорт, а затем радушно и с милой улыбкой любезно трясет его руку и просит “сделать милость” присаживаться.

Угощая папиросами и сам без конца куря, Борис Михайлович расспрашивал гостя о семье, о быте, о службе, ожидая пока комбат придет в себя, и уже тогда приступал к делу.

Так было с каждым посетителем, какого бы служебного положения он ни был».

Вскоре после своего назначения Шапошников написал обстоятельный доклад К.Е. Ворошилову и его заместителю И.С. Уншлихту. «В докладе указывалось, — писал маршал М.В. Захаров, — что боевую подготовку войск в мирное время необходимо организовывать и контролировать также штабу РККА, ибо именно он будет руководить ими в случае войны. Ненормальность отмечалась и в мобилизационной работе, от которой штаб РККА фактического отстранен, тогда как только он, разрабатывающий планы стратегического развертывания, может оценивать состояние мобилизационного дела и руководить им. Соответственно, Главное управление РККА должно считаться со штабом при назначении высшего командного состава, особенно штабных работников.

Выход из создавшегося положения виделся Шапошникову на том этапе в передаче штабу РККА управления войсками из ГУРККА. “Мнение начальника штаба, — писал Борис Михайлович, — должно по тому или иному вопросу выслушиваться обязательно, а управлениями наркомата учитываться как одно из главных”.

Результатом этого и ряда других докладов явилось создание специальной комиссии для рассмотрения проекта реорганизации центрального военного аппарата. Обсуждение его заняло оставшиеся месяцы 1928-го и весь следующий год. В январе 1930 года Реввоенсовет принял постановление о передаче штабу РККА всей мобилизационной работы. Начало было положено. В дальнейшем централизация продолжалась, пока не был создан единый и всеобъемлющий орган руководства жизнью и боевой деятельностью Вооруженных Сил Советского Союза — Генеральный штаб.

Являясь последовательным сторонником такого курса, Б.М. Шапошников неустанно ратовал за совершенствование штабной работы на всех уровнях, пропагандировал лучший опыт, беспощадно критиковал отсталые взгляды. Он прекрасно понимал,

213

что в будущей войне исход не только отдельных сражений и решающих битв, но и боевых действий в целом будет зависеть от уровня деятельности штабов не меньше, чем от выучки и героизма войск».

Борис Михайлович настойчиво внедрял в сознание руководителей Красной Армии свои представления о роли штабных офицеров. Еще сохранялось мнение о них как о «военспецах», канцеляристах, подсказывающих командиру те или иные решения, разрабатывающих на бумаге планы баталий. Делая очередной доклад на заседании Реввоенсовета СССР, он счел нужным не только отчитаться, но и подчеркнул: