Маршал Сталина. Красный блицкриг «попаданца»

Общее впечатление не смогли исправить и самоходные зенитные и артиллерийские установки на базе танка Т-26. Все это было хорошо, только создавало видимость редкого «колхоза» и кустарщины. Так что настроение советской делегации неуклонно падало, а германской — поднималось. Даже несмотря на то что РККА в этой войне показала себя намного лучше Вермахта. Германская пропаганда уже успела найти этому объяснение и «правильно» перераспределила польские войска так, чтобы выставить военные успехи Союза несущественными, ибо с основными ордами войска Польского в это время рубились истинные арийцы. Да не просто так, а героически, когда на каждого солдата Вермахта приходилось по два-три, а то и четыре поляка. Ну и так далее.

Да, Тухачевский знал, что это все — видимость и показуха. Умышленная. Специальная. Что в недрах Нижнетагильского вагоностроительного завода уже собирались первые танки нового поколения, созданные по образу и подобию Т-44, что Ярославский моторостроительный завод уже выпустил первую сотню тяжелых танковых двигателей… Но, все равно — смотреть на все это было грустно. Впрочем, тем лучше. Сможем удивить. Всех. А удивить — значит победить, как говаривал в свое время Суворов. Главное — теперь с противотанковой артиллерией и зенитками разобраться…

Впрочем, это все будет потом. А сейчас — СССР и Третий Рейх — союзники, празднующие свою общую победу. Да и Ольга рядом. Пригрелся он к ней. Притерся. Как в августе приехала в гости, так и осталась. Благо что ни в каких картинах она пока не снималась. Конечно, Нину было очень жаль, так как пострадала она ни за что. Но все одно — Ольга его просто завораживала, раскрываясь с совершенно незнакомой для него стороны. Влюбиться-то он, может и не влюбился, но терять ее Михаил Николаевич уже не хотел. Совсем. Видимо бес в ребро пробирался тихой поступью вместе с сединой, проступающей на висках.

ГЛАВА 9

12 ноября 1939 года. Москва.

Зал совещаний Наркомата обороны.

— Товарищи, друзья, — начал экстренное совещание Тухачевский. — Германия приняла на вооружение новый тяжелый танк — PzKpfw V и успешно применила его в польской кампании. А это сто миллиметров лобовой брони и шестьдесят — бортовой. Как вы понимаете, не гомогенной, а цементированной. Они смогли создать уже полк подобных «поделок». При этом важно отметить, что поляки ровным счетом ничего этим монстрам сделать не смогли. Да, избили ходовую часть, но немцы не потеряли ни одного тяжелого танка безвозвратно. Ремонтировали и снова в бой. Все стандартные средства ПТО войска Польского оказались несостоятельны. Вообще.

— То есть наши сорокапятимиллиметровые пушки уже не актуальны? — спросил с явно заинтересованным лицом Грабин.

— Да. Этот новый танк строился из расчета защиты в лобовой проекции от лучших противотанковых средств. Грубо говоря — на дистанции около километра мы можем его взять только легким полевым орудием калибром в три дюйма под зенитный выстрел.

— Так может заменим сорокапятки на трехдюймовки? А зенитки оставим как есть. В конце концов они уже в серии и вполне справляются со своими задачами.

— Позвольте! — вступил в разговор Логинов. — Зенитные автоматы калибра сорок пять миллиметров перетяжелены. И это, по большому счету, оказалось бесполезно, так как снимаемые с вооружения противотанковые пушки, я ведь верно понял ситуацию, — кивнул он Тухачевскому, — больше не станут выступать сдерживающим фактором отказа от них. Да, у нас произведено несколько тысяч таких орудий, но благодаря реконструкции заводских цехов и наличия современного оборудования мы в состоянии в кратчайшие сроки решить проблему освоения в серии новых орудий.

— И что вы предлагаете?

— Вариантов много, — развел руками Логинов, — тут важно понять, что нам нужно получить.

— Максимальную плотность огня на наклонной дистанции до четырех-пяти километров.

— Хм… тогда нам нужно пойти на кардинальное снижение калибра, скажем до тридцати миллиметров и задействовать боепитание из металлических лент. Правда, патрон надо переделать, да и стволы будут быстро выходить из строя, так как придется серьезную навеску пороха давать метательному заряду.

— Тридцать миллиметров? — переспросил Тухачевский, вспомнив, что после войны этот калибр прижился в корабельных ПВО, да и вообще был весьма популярен. — И какую скорострельность это даст?

— Если взять уже существующую автоматическую пушку калибра сорок пять миллиметров, допуская минимум переделок, то при использовании быстросъемных контейнеров с лентами на двадцать или тридцать выстрелов мы сможем выжать боевую скорострельность вдвое большую, чем у текущего образца.

— А если переделывать серьезно?

— Тогда получатся достаточно тяжелые установки, непригодные для использования в сухопутных войсках.

— Что-нибудь шестиствольное?

— Да.