Маршал военной разведки

Того требовала оперативная обстановка. По замыслу руководства советской военной разведки фронта эти нелегалы из разведывательно-диверсионной группы (РДГ) должны были отступать вместе с немцами для того, чтобы продолжить свою работу на территории Румынии, Венгрии и Германии. Они нуждались в новых условиях связи с Центром, деньгах и новых шифрах. Нужно было срочно направить связника.

П.И. Ивашутин по договоренности с начальником разведывательного отдела фронта генералом А.С. Роговым (Александр Семенович Рогов в начале шестидесятых станет первым заместителем начальника ГРУ и, к сожалению, «погорит» из-за предательства шпиона – полковника Пеньковского – Авт.) вместе отобрали четырех лучших военных разведчиков во главе со старшим лейтенантом Иваном Трегубенко.

Петр Иванович их тщательно проинструктировал и поставил конкретное задание: пробраться в Одессу еще до того, как город будет освобожден советскими войсками. А то, что Одесса будет скоро очищена от немецких войск, никто не сомневался. Прекрасно понимали это и фашисты, которые с удвоенной энергией и утроенной осторожностью проводили свои последние фронтовые операции.

– Ваша задача, товарищи, по тем данным, которые вам вручены, необходимо конспиративно выйти на указанных наших граждан, не привлекая внимания посторонних лиц. Немцы сейчас напуганы, поэтому максимально осторожны, так сказать, блюдут бдительность, – инструктировал Петр Иванович военных разведчиков. – В случае задержания – примите решение на месте, так сказать, по обстановке. Но ни в коем случае нельзя, чтобы в руки Абвера попали наши шифры и коды. Освобождаться от компрометирующих вас документов и других секретных материалов надо будет вплоть до подрыва их гранатой. Специалисты вам расскажут, как это лучше сделать.

– Товарищ генерал, мы не допустим такого, чтоб с гостинцами для друзей нас сцапали оккупанты, – южно-русским говорком с типичным «гаканьем» попробовал отшутиться Иван Трегубенко. – Такой радости мы им не предоставим. Живым фашистам не дадимся, и секретов они не получат. Мы их вместе с собой на тот свет заберем, а там еще раз придушим.

– Не надо, товарищ Трегубенко, упрощать задачу, как и не надо ее боятся, – ответил Ивашутин. – Все вы хорошо подготовлены и прекрасно вооружены. Метко стреляете, владеете в совершенстве ходовыми иностранными языками – немецким и румынским. Опыта и смелости вам тоже не занимать. А предупредить – это почти то же самое, что и вооружить. В жизни, как в шахматах, побеждает предусмотрительность, а скромная предусмотрительность лучше безрассудного риска. Предосторожность проста, а раскаяние многосложно. Так что только с этими мыслями и в дорогу…

Петр Иванович поднялся из-за стола, похлопал старшего лейтенанта Ивана Трегубенко по плечу и каждому из разведчиков пожал руку.

– Удачи вам, невидимая гвардия! – улыбнулся Ивашутин.

* * *

Легенда, разработанная начальником управления контрразведки СМЕРШ, была такова:

Трегубенко должен был играть роль пленного советского офицера, двое других разведчиков – эсесовцев, а четвертый – румынского жандарма. Соответствующие форма, удостоверения личности и знания необходимых языков у них имелись.

В ночь с 8 на 9 апреля разведгруппа благополучно перешла линию фронта через приготовленное «окно», и оказалась в оккупированном городе. В условиях хаоса и неразберихи, созданных в ходе эвакуации Одессы, а подчас и панического бегства администрации города и командования гарнизона с подразделениями вражеских спецслужб, советские разведчики все-таки вышли на нелегалов. На явочной квартире Трегубенко передал нашему резиденту дальнейшие условия по связи, деньги, а также шифры для засекречивания собранной информации.

После этого военные разведчики также грамотно организовали свое возвращение в штаб фронта. Да к тому же еще «прихватили» с собой и говорливого «языка» – пехотного германского гауптмана (капитана). Сначала подумали, что пьяного обнаружили на окраине Одессы, а он оказался элементарным наркоманом, наглотавшимся первитина сверх нормы.

Как пояснил доставленный в разведывательный отдел Ганс Штрюб (так он значился по документам), солдатам и офицерам вермахта начали давать «бодрящие таблетки» еще в ходе польской кампании. Так, с его слов танкисты во время многокилометровых маршей, пилоты бомбардировщиков, экипажи подводных лодок, медперсонал, офицеры в штаб-квартире фюрера – все получали этот наркотический препарат.

А еще он заметил, что многие его друзья долдонят под кайфом одну и ту же бодрящую фразу: «Наслаждайся войной, потому что мир будет ужасен».

Употребление первитина было по сути альтернативой нашим «фронтовым ста граммам». Но наркотик есть наркотик, к нему человеческий организм быстро привыкает. Врачи уже тогда предупреждали руководство вермахта, что при его регулярном употреблении период восстановления организма становится все длиннее, а действие наркотика все слабее. Это непроизвольно приводило к увеличению дозы и развалу психического состояния личности вплоть до потери сознания и летальных исходов.