Маршал военной разведки

И пенсионная, и структурная реформа в армии, естественно, вызвала нездоровые настроения среди военнослужащих. Армию кромсали, как говорится, по живому. Особенно это касалось принижения роли военных контрразведчиков периода СМЕРШа в боевых баталиях на фронте. Это было связано с личностью В.С. Абакумова, которого Никита Сергеевич считал виновником и его бед, связанных с судьбой сына Леонида и любимцев своего ненавистника – Сталина. А ведь в годы правления Сталина Хрущев неоднократно подчеркивал, что он считается прямым преемником Ленина. И вдруг, став у руля государства, Хрущев превратил вождя в некое исчадие ада, а тех, кто соприкасался с ним близко – в своих врагов, которых нужно было как можно быстрее отстранить от властного корыта, а некоторых, много знавших о его грехах, физически уничтожить. Это касалось судьбы главы ГУКР СМЕРШ НКО СССР генерала В.С. Абакумова. Он торопился от него избавиться. Но под его волюнтаристский пресс попали и органы военной контрразведки, переигравшие в войну хваленные немецкие спецслужбы и внесшие существенный вклад в приближение Великой Победы. Но такие доводы он не воспринимал, они ему были по «барабану».

Один фронтовик-контрразведчик охарактеризовал эту деятельность Хрущева словами А.С. Пушкина, вложенными в уста Сольерри: «Маляр презренный пачкает полотна Рафаэля».

Отдельные горячие головы, как в Москве, так и штабах военных округов и флотов, стали на путь слепого выполнения приказов сверху по разоружению, не разобравшись на месте, что своими действиями подрывают боевую готовность своих войск и наносят экономический ущерб государству.

МИССИЯ ГЕНЕРАЛА МОЗГОВА

Многие трезвомыслящие военные контрразведчики писали вышестоящему начальству докладные с картинами варварского отношения к боевой технике некоторыми высокими командирами, взявшими «под козырек» приказ о сокращении всего и вся.

Так, начальник Особого отдела КГБ Краснознаменного Балтийского флота генерал-майор Мозгов Николай Кириллович подготовил объективную справку о приказе из Москвы резать корабли и самолеты. Распоряжение было отдано флотским начальством без оценки состояния боеготовности этого водного форпоста, стоящего на западных рубежах страны. Кстати, Н.К. Мозгов был первым оперативным начальником при службе в Особом отделе КГБ по Прикарпатскому военному округу во Львове в конце шестидесятых.

Мозгов отправил докладную руководству военной контрразведки. Но начальник 3-го управления КГБ генерал-лейтенант А.М. Гуськов отнесся к смелому поступку своего подчиненного с настороженностью – побоялся докладывать острый документ наверх. Тогда Мозгов, понимая, что промедление смерти подобно и видя, как торопливо режутся надводные корабли, субмарины и самолеты морской авиации, напрямую обратился к Председателю КГБ А.Н. Шелепину. Тот прочитал документ и посчитал его вполне актуальным, решив обсудить его на заседании Президиума ЦК.

В Москву вызвали Николая Кирилловича Мозгова. Заседание вел член Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлов в своем рабочем кабинете. Народу было много. На нем присутствовали министр обороны СССР маршал Р.Я. Малиновский и главком ВМФ адмирал С.Г. Горшков.

Вот как Мозгов рассказывал автору о том заседании: