Маршал Жуков

Надо думать, генерал Белов воспринял лишь внешнюю сторону происходившего. Коль скоро был отдан приказ, Жуков выполнял его. Генерал Рокосовский получил приказ провести частную операцию в районе Волоколамска. Но ведь Жуков только что велел покрепче окопаться, беречь войска, а тут идти в лоб на изготовившегося к прыжку врага. "Признаться, мне было непонятно, говорил Рокоссовский, - чем руководствовался командующий, отдавая такой приказ". Жуков, естественно, не мог объяснить, что выполняет указание Сталина. Этот удар, по словам Рокоссовского, "принес мало пользы". Несколько лучшие результаты дали действия войск Белова у Серпухова. Сорвать подготовку гитлеровцев к наступлению, однако, не удалось.

В высшей степени уравновешенный военачальник, Рокоссовский писал о Жукове в эту тяжелую пору:

"В моем представлении Георгий Константинович Жуков остается человеком сильной воли и решительности, богато одаренным всеми качествами, необходимыми крупному военачальнику". И далее: "Мне запомнился разговор, происходивший в моем присутствии между Г. К. Жуковым и И. В. Сталиным. Это было чуть позже, уже зимой. Сталин поручил Жукову провести небольшую операцию, кажется, в районе станции Мга, чтобы чем-то облегчить положение ленинградцев. Жуков доказывал, что необходима крупная.операция, только тогда цель будетдостигнута. Сталин ответил:

- Все это хорошо, товарищ Жуков, но у нас нет средств, с этим надо считаться. Жуков" стоял на своем.

- Иначе ничего не выйдет. Одного желания мало. Сталин не скрывал своего раздражения, но Жуков не сдавался. Наконец Сталин сказал:

- Пойдите, товарищ Жуков, подумайте, вы пока свободны.

Мне понравилась прямота Георгия Константиновича, Но когда мы вышли, я сказав, что, по-моему, не Следовало бы так резко разговаривать с Верховным Главнокомандующим. Жуков ответил:

- У нас еще не такое бывает".

Волевое начало деятельности Жукова ощущали не ^только на фронте, но и в Москве. В это время он бросил резкие упреки начальнику Главного артиллерийского управления генералу Н. Д. Яковлеву за мизерное обеспечение Западного фронта боеприпасами. Разбором претензий Жукова, разумеется обоснованных, пришлось заниматься Сталину. Он заметил:

"Комфронтом Жуков просто не понимает обстановку, сложившуюся с боеприпасами. А она сложная. Ноябрь - самый низкий . месяц по производству,.. нужно ожидать повышение поставок, а не заниматься беспредметными упреками".

Интересы Западного фронта, прикрывавшего Москву, естественно, были в центре внимания Ставки Верховного Главнокомандования. Его потребности удовлетворялись, но, подчеркивал генерал Яковлев, "в пределах разумного" ведь сражения шли от Баренцева до Черного моря.

У стен Москвы

13 ноября в Оршу съехалось высшее немецкое командование - начальники штабов объединений. Восточного фронта. Совещание вел Гальдер. Хотя ряд генералов высказывали опасения по поводу происходившего на фронте, Гальдер опирался на директиву Гитлера: донаступления зимы расправиться с СССР.

Он продиктовал "максимальную" и "минимальную" линии продвижения в 1941 году: первая - вплоть до Майкопа, Сталинграда, Горького и Вологды; вторая до нижнего течения Дона, Тамбора и Рыбинска. В любом случае район Москвы подлежал захвату. Тут нельзя не сказать о том, что после войны битые гитлеровские генералы десятилетиями твердили: они-де тогда потерпели неудачу из-за "генерала Зимы". Ударили морозы - и остановился вермахт. Ложь! Надежды Гитлера на захват Москвы основывались именно на том, что со второй половины ноября земля подмерзнет и подвижные войска снова обретут свободу маневра.

15 ноября войска группы армий "Центр" перешли в новое наступление на Москву. 51 дивизия, из них 13 танковых и 7 моторизованных. Самый сильный удар - севернее столицы. У Волжского водохранилища 300 немецких танков прорвали нашу оборону. Случилось это в полосе армии, входившей в Калининский фронт. Ставка 18 ноября прирезала полосу этой армии к Западному фронту. Логика была очевидной: коль скоро фронт пытаются Обойти севернее, пусть фронт и йозаботится сам не допустить этого.

Хотя обстановка сложилась тревожная - враг явно нацелился на охват Москвы с севера - Жуков, объясняя новому командующему армией .генералу Д. Д, Лелюшенко его задачи, был предельно спокоен.

Он, вспоминал Лелюшенко, неторопливо растолковывал: Гитлер обжегся в октябре на Можайском направлении, а теперь ползет в обход Москвы с севера. Жуков выразил уверенность, что здесь в оборонительных боях мы перебьем его танки. А когда подойдут наши резервы, перейдем в контрнаступление. Надо использовать лесистую местность, контратаки, особенно ночью - враг этого боится. Выпили за успех по стакану обжигающе-горячего чая и Лелюшенко отбыл в свою армию.

В последующие две недели враг нажимал на этом направлении, но ничего не добился. Жуков верил в упорство и умение генерала Лелюшенко. Когда после отхода наших войск из Клина Лелюшенко обратился к Жукову с просьбой дать "хоть одну дивизию", последовал короткий и ясный ответ: "У фронта сейчас резервов нет. Изыщите у себя".