Маршал Жуков

При подготовке операции мы несколько недооценивали сложность характера местности в районе Зееловских высот, где противник имел возможность организовать труднопреодолимую оборону. Находясь в 10—12 километрах от наших исходных рубежей, глубоко врывшись в землю, особенно за обратными скатами высот, противник смог уберечь свои силы и технику от огня нашей артиллерии и бомбардировок авиации. Правда, на подготовку Берлинской операции мы имели крайне ограниченное время, но и это не может служить оправданием.

Вину за недоработку вопроса прежде всего я должен взять на себя».

* * *

Заминка в наступлении наших войск 16 и 17 апреля вызвала большую радость в ставке германского командования. Гитлер с воодушевлением сказал:

— Мы отбили этот удар. Под Берлином русские потерпят самое кровавое поражение, какое только вообще может быть!

Фюрер обратился к войскам со специальным обращением, в котором, опираясь на успех, достигнутый в первый день отраженного наступления советских войск, говорил: это предзнаменование будущей победы, наступает решающий поворот в войне.

Гитлер и его ближайшие соратники предпринимали лихорадочные усилия для того, чтобы не только поссорить союзников, а заключить сепаратный мир с английскими и американскими войсками. 18 апреля в ставку прибыл Вольф и доложил о своих встречах и предварительных договоренностях с Даллесом. Гитлер так высоко оценил успехи Вольфа, что тут же присвоил ему одно из высших званий войск СС — обер-группенфюрера. Вольф получил указание продолжать контакты и как можно скорее добиться договоренностей с англо-американским командованием.

По возвращении в Италию Вольф тут же встретился с Даллесом, и переговоры о сепаратном мире и о послевоенном переустройстве Германии продолжились. Даллес, несмотря на то что он уже имел указания от своего правительства о том, чтобы прекратить переговоры о сепаратном мире, поскольку советское командование, узнав об этом, заявило протест, продолжал переговоры и не выполнял указания своего правительства.

Учитывая успешность идущих закулисных переговоров с англо-американцами, командование германских войск фактически прекратило боевые действия на Западном фронте против войск союзников.

Черчилль, а теперь еще и Трумэн всячески подгоняли Эйзенхауэра и Монтгомери, чтобы они как можно быстрее продвигались на Восток и захватили побольше территорий. Особенно усердствовал Черчилль. Он все предпринимал для того, чтобы войска союзников раньше Красной Армии вступили в Берлин.

А на Восточном фронте тем временем шли тяжелейшие и упорные бои. Особенно трудные и кровопролитные схватки шли за Зееловские высоты. В конце концов войска Жукова преодолели эти высоты и сопротивление врага. К 18 апреля Зееловские высоты были взяты. Противник бросал все имеющиеся у него резервы, для того чтобы восстановить положение, но наши части, имея превосходство в артиллерии, да и в численном составе, ломали это сопротивление, отбивали контратаки и медленно продвигались вперед. К 19 апреля все рубежи обороны на Зееловских высотах были прорваны и танковые соединения Жукова наконец-то получили возможность действовать в оперативном просторе. Они ринулись в обход Берлина с северо-востока. А те танковые корпуса и бригады, которые были приданы войскам, вместе с пехотой продолжали теснить противника и наступали прямо в сторону города. Гитлеровцы отводили свои части на внешний обвод обороны Берлина.

* * *

Дальше мне придется описывать события, происходившие на стороне противника, широко известные и не раз описанные в книгах, журнальных статьях, но ничего иного я предложить читателям не могу, поскольку они происходили в результате наступательных действий Жукова.

К тому же, когда эти события описывались «по горячим следам», многое было еще неизвестно, ходило немало выдумок и слухов по поводу этих событий. Я излагаю происходившее в ставке Гитлера в последние дни с уточнениями и добавлениями, которые, может быть, неизвестны широкому кругу читателей.

20 апреля Гитлер отмечал свой очередной день рождения. Раньше это был всегда торжественный праздник с многолюдными демонстрациями и военными парадами. Не только Берлин, но и вся страна украшалась знаменами, радио гремело целый день о подвигах и достоинствах фюрера. Теперь Гитлер принимал поздравления в тесной комнате подземного бункера, куда заходили его ближайшие соратники и высказывали ему традиционные поздравления. Среди них были Геринг, Гиммлер, Борман, Геббельс, Риббентроп, постоянно работающий с Гитлером генералитет.

Гитлер к этому времени был развалиной; у него дрожали нога, рука, голова. Он стоял с опущенными глазами, принимая поздравления, негромким голосом благодарил и очень вяло реагировал; на все происходящее.