Маршал Жуков

16 июля Жуков встретил Сталина около вагона. Сталин коротким поднятием руки поздоровался с встречавшими его Вышинским, Антоновым, Кузнецовым, Телегиным, Соколовским, Малининым. Он вообще редко кому подавал руку. Не торопясь прошел к машине, сел в нее, потом открыл дверцу и пригласил в машину Жукова.

Осмотрев виллу, Сталин спросил:

— Чья это была вилла прежде?

— Генерала Людендорфа.

Власик был прав: мебели Иосиф Виссарионович не любил, велел даже после чистки охранника еще кое-что вынести из комнат.

Жуков, как Эйзенхауэр и Монтгомери, не был членом правительственных делегаций. Жуков считался военным советником.

Конференция длилась с 17 июля по 2 августа 1945 года.

16 июля в канун открытия конференции военный министр доложил Трумэну шифровку: «Операция проведена этим утром. Обследование еще неполное, но результаты кажутся удовлетворительными и уже превосходят ожидавшиеся... Довольный доктор Гровс возвращается завтра. Буду держать Вас в курсе происходящего».

В ответ полетела телеграмма: «Посылаю свои поздравления врачу и его клиенту».

Специальный гонец специальным самолетом доставил отчет Гровса военному министру США Стимсону, который немедленно принес его Трумэну.

Какое воздействие произвел этот доклад на Трумэна, отмечает в своих воспоминаниях Черчилль: «Трумэн так энергично и решительно противился русским, что я понял: он вдохновлен каким-то событием. Когда он, прочитав доклад (Гровса), пришел на заседание, он стал совсем другим человеком. Он твердо говорил с русскими и вообще господствовал на этом заседании».

После этого заседания Трумэн ознакомил Черчилля с полученными известиями в полном объеме.

25 июля был сделан перерыв в связи с отъездом Черчилля на выборы. С 28 июля на заседании присутствовал новый премьер Англии — Эттли, так как Черчилля не переизбрали. Нет возможности излагать все вопросы, обсуждавшиеся на конференции, да это и не наша тема. Расскажу курьезный эпизод, случившийся с Жуковым. Перед отъездом Черчилль устроил прием, на котором в числе других тостов, предложил выпить за Жукова. Не желая оставаться в долгу, маршал тоже провозгласил тост и автоматически по привычке сказал: «За товарища Черчилля!» Тут же поняв свою оплошность, он замаскировал это под выражение «как товарища по оружию». Но Сталин конечно же заметил оговорку Жукова и потом не раз шутил по этому поводу: «Быстро вы приобрели себе товарища — и какого!»

В 00 часов 30 минут 2 августа постоянный председательствующий Трумэн сказал:

— Объявляю конференцию закрытой, до следующей встречи, которая, я надеюсь, будет скоро.

— Дай Бог! — откликнулся Сталин.

Самое интересное для читателей, я в этом уверен, произошло, когда был объявлен перерыв 25 июля в связи с отъездом Черчилля. Английский премьер очень просил Трумэна сделать сообщение Сталину об атомной бомбе до его отъезда. Черчилль хотел знать, какое впечатление произведет на Сталина эта потрясающая новость. Обсуждали они разные варианты — письменно или устно, на заседании или с глазу на глаз, в ходе конференции или в конце. И вот Трумэн, осуществляя выбранный окончательно вариант, подошел к Сталину, когда все покидали зал, после объявления перерыва на два дня, и вроде бы мимоходом сказал через переводчика Павлова:

— У нас в США создана новая бомба невероятно большой силы. (Он не назвал ее атомной, хотя имел в виду именно ее.)

Сталин не отреагировал на это сообщение никак. Ничего не сказал. Жуков так пишет об этом очень интригующем случае:

«В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У. Черчилль впился глазами в лицо И. В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г. Трумэна».

Около автомобиля Черчилль спросил президента:

— Как он реагировал?

— Он не задал ни одного вопроса.

— По-моему, он не понял, о чем идет речь.

Однако Сталин все хорошо понял. Об этом свидетельствует сам Жуков:

«И. В. Сталин в моем присутствии рассказал В. М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном.

В. М. Молотов тут же сказал:

— Цену себе набивают. И. В. Сталин рассмеялся:

— Пусть набивают. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.

Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы».

В своих мемуарах Черчилль пишет по поводу этого:

«Таким образом, я убедился, что в тот момент Сталин не был особо осведомлен о том огромном процессе научных исследований, которыми в течение столь длительного времени были заняты США и Англия и на который Соединенные Штаты, идя на героический риск, израсходовали более 400 миллионов фунтов стерлингов».

Очень сильно заблуждался господин премьер. Если бы он узнал истинное положение насчет осведомленности Сталина, его, наверное, хватил бы удар. Сталин не только понимал, о чем идет разговор, — у него была самая полная информация об американских опытах, которую добыли советские разведчики.