Маршал Жуков

Однако, как только США демобилизовались, они обнаружили, что на них начинают нажимать со всех сторон. Их друзья в Греции подверглись нападению со стороны сил, которых поддерживали из Болгарии, а также в то время и из Югославии. Затем началась блокада Берлина, а на Дальнем Востоке на Чан Кайши, который, как бы о нем не думать, все же был союзником во время войны, также начали нажимать со всех сторон. Наконец, началась корейская война, и в результате всего этого США приняли решение начать вооружаться вновь в широких масштабах, хотя тот план, который они приняли, был весьма дорогостоящим и обременительным для американского народа. Соединенные Штаты пришли к выводу, что они должны действовать более твердо для того, чтобы защитить свои интересы, оказавшиеся под угрозой. Они начали оборонять Южную Корею, организовали воздушный мост в Германии и создали Североатлантический пакт. Они поступили таким образом потому, что пришли к убеждению, что Москва объединила в одно целое свои вооруженные силы и вооруженные силы Польши, Чехословакии и других восточноевропейских государств. Североатлантический пакт был создан для того, чтобы противодействовать этому, а также для того, чтобы Франция могла впредь не опасаться угрозы со стороны Германии. Таким образом, началась гонка вооружений, начали создаваться запасы атомных и водородных бомб, которые являются весьма дорогостоящими и, по его, Эйзенхауэра, мнению, бесполезными, если бы удалось восстановить доверие между государствами.

Жукову хотелось подойти ближе к сегодняшним проблемам:

— По-моему, нет смысла ворошить прошлое. Я допускаю, что в прошлом были сделаны ошибки как с той, так и с другой стороны, и я не исключаю, что это было сделано из-за того, что поступала неправильная информация. Однако в настоящее время надо смотреть не в прошлое, а в будущее.

Эйзенхауэр был готов к этому:

— Я с вами согласен. Я упомянул о прошлом лишь для того, чтобы объяснить политику США в этот период. Теперь, когда появилось атомное и водородное оружие, изменились многие понятия, бывшие правильными в прошлом. Война в современных условиях с применением атомного и водородного оружия стала еще более бессмысленной, чем когда-либо в прошлом.

— Я с этим согласен, — продолжил Жуков. — Я провел много учений с применением атомного и водородного оружия и лично видел, насколько смертоносно это оружие. Даже ученые не знают, что произошло бы, если бы, скажем, в течение одного месяца было сброшено 200 водородных бомб и если бы условия благоприятствовали распространению атомной пыли. Если бы в первые дни войны США сбросили 300—400 бомб на СССР, а Советский Союз со своей стороны сбросил такое же количество бомб на США, то можно представить себе, что произошло бы с атмосферой. Я лично стою за то, чтобы ликвидировать атомное и водородное оружие.

Эйзенхауэр поддержал это мнение маршала:

— Надо стремиться к этой цели. Однако разоружения и запрещения атомного оружия, по-видимому, надо добиваться постепенно. Если начать процесс регулирования вооружений в Центральной Европе, где каждой стороне не будет разрешено иметь вооруженные силы свыше определенного уровня с установлением соответствующего контроля. Такая система могла бы затем быть распространена и на другие районы.

— Главное сократить вооруженные силы и ликвидировать атомное оружие, — настаивает Жуков.

— Вы правы. Но первоначально, хорошо было бы испробовать такую систему лишь в одном определенном районе. При любой системе инспекции и контроля одна сторона могла бы скрыть от противоположной стороны определенные запасы атомных и водородных бомб.

Жуков и соглашался, и вел свою линию:

— Контроль — составной элемент системы сокращения вооружений и запрещения атомного и водородного оружия. Однако главное заключается в том, чтобы сократить вооружение и ликвидировать атомные и водородные бомбы.

— Это правильно, — поддакнул Эйзенхауэр. — Желательно было бы сблизить точки зрения США и СССР по вопросу о коллективной безопасности. Я считаю создание системы коллективной безопасности очень важным мероприятием, так как создание такой системы повысило бы ответственность участников коллективной безопасности и тогда легче было бы наказать того, кто попытается нарушить мир.

Эйзенхауэр спросил:

— Вопрос заключается в том, с чего начать в этой области?

Жуков ответил:

— Говорят, что в систему коллективной безопасности могли бы войти четыре государства, участвующие в Женевском совещании, а также другие желающие европейские страны. В эту систему могли бы войти две Германии, а впоследствии и объединенная Германия. Пакт-договор, он может быть уточнен. Главное, чтобы было стремление добиться создания системы коллективной безопасности и положить конец военным блокам.

— Я согласен, что к этому, в конечном счете, надо стремиться. Однако я хотел бы заметить, что вы нарисовали картину будущего, к которому надо подходить постепенно, шаг за шагом.

Жуков попытался закрепить наметившееся сближение: