Маршал

К чему я всё это? Даже не знаю. Просто после этого мы никогда не виделись и вряд ли увидимся… Но ты нас всех удивил. Стал писателем. И мой предыдущий опус о том, что это случилось неслучайно. И мы с подружками – одноклассницами, нас немного осталось в контакте Инета, когда общаемся, почему-то постоянно речь заводим о тебе и литературе. Признаюсь, в этом нам повезло. Не из каждого класса и даже школы вышли персоны, о которых можно было бы вспоминать, поговорить.

Только, пожалуйста, не возгордись. Хотя в нашем возрасте это уже не грозит. И следя за твоими интервью, мне кажется, у тебя звёздная болезнь не появилась и впредь вряд ли появится. Поэтому я пишу тебе это пространное письмо с просьбой. А заодно кое-что выложила, что подогревает память.

Впрочем, о просьбе… Наш одноклассник Миша Хазин сообщил в группе, что общается с тобой, был в Грозном, был на кладбище у консервного завода. Что вы вместе долго искали могилы его бабушки и близких родственников. Не нашли. Обратились по объявлению к местной фирме, и они всё нашли. А ты, Канта Хамзатович, даже через местные органы сделал копии справок о смерти тех лет и даже восстановил копии «домовых книг» с пропиской. Знаю, что это нелегко. Но если возможно, помоги. В любом случае спасибо. Жизнь позади! Прощай, Коля! Прощайте, Канта Хамзатович.

P.S. По правде, послесловие – это то, что я наговорила до сих пор. А только теперь то, о чём хотела попросить. А если честно, то я и не знаю, в чём моя просьба. Просто я высылаю тебе записи. Это – не дневник, а именно записи, сделанные несистемно, хаотично. Сделал их мой первый муж, который погиб в Грозном во вторую военную кампанию, в 2000 году. Ты его знаешь, должен помнить и знать – Тота Болотаев[3].

Тота, или как его все называли – Тотик, учился в параллельном классе. Это был прирожденный артист, танцор: тонкий, мягкий, пластичный, очень симпатичный и очень замкнутый и нелюдимый. Его мать была актрисой театра. В одиночку она растила сына. Они жили в одной комнате в общежитии «Актёр». Почему-то ты к нему относился не очень хорошо. В седьмом-восьмом классе ты, все говорили, ни за что его побил, и даже твой друг Руслан Бекмурзаев тогда тебя назвал дикарем, варваром… Кстати, говорят, вас с Русланом только двое осталось в Грозном из нашего класса и вы до сих пор дружите. Большой ему привет!

И ещё, из нашего класса больше половины уже нет. Даже до пенсии мало кто дожил.

Однако я о Тоте Болотаеве. Приведу ещё один эпизод из нашей жизни. После восьмого класса нас летом повезли в винсовхоз «Авангард», что за Тереком, подвязывать лозу виноградников, делать обрезку и прочее. Как-то в полдень нагрянула гроза. Мы побежали в лагерь. После обеда дождь перестал. А вечером, как обычно, танцы: мелодии и ритмы зарубежной эстрады. Ну а ты, тоже как обычно, о национальном – лезгинка! Ты везде был первый – в физике, математике, в беге и баскетболе, а вот танцевал как топор. Мы все хохотали. Но выходил Тота! Как я с ним танцевала! Ведь мой отец мечтал, чтобы я всё чеченское знала, и я училась лезгинке.

Ты, как тебе захотелось, врубил «Бони М», под них танцевать много ума не надо (но это так, к слову, прости) и пригласил меня, а я сказала, что забыла в винограднике свою сумку. И мы с тобой пошли за ней. Оказалось, далеко, к тому же мы чуточку заплутали. А когда уже возвращались, были густые сумерки, а у канала, что вдоль лагеря протекал, нас ждал Тота, точнее меня. Он что-то сказал, ты его с ходу, без слов, ударил и ушёл. Тота от боли присел. Я присела рядом, погладила его и даже слегка поцеловала его каштановые кудри.

…После вступительных экзаменов в вузы наши пути разошлись навсегда. Отца у меня уже не было. Как семье погибшего военнослужащего нам с мамой предложили либо двухкомнатную квартиру в поселке под Благовещенском, либо комнату в коммуналке под Тбилиси.

Я никак не ожидала встретить Тоту в Тбилиси. Он меня с цветами ждал около мединститута. Мы поженились. Было трудно. Бедно. Но самое невыносимое – Тота был очень ревнив, и почти каждый день, даже увидев бутылку виноградного вина, он меня мучил, напоминая о том походе за моей сумкой в виноградники… И если бы тогда ты меня хотя бы пальцем тронул или что недопустимое сказал? В общем, через полгода мы разошлись. Мы с мамой уехали в Таллин. Там я продолжила учёбу в мединституте. Там же я познакомилась со вторым мужем. Он был нашим преподавателем, на пятнадцать лет старше меня. Человек был замечательный, добрый…

Когда рушился СССР, муж получил приглашение на работу в Америку, а потом мы переехали на постоянное жительство в Канаду. Супруг занимался автогонками. В аварии погиб.

…Моей маме 87. Она ещё бойкая, живая, слава Богу. Две дочери, пятеро внуков и внучек.

Когда я спрашивала мужа, какой он национальности, он всегда смеялся и говорил, что в нём перемешано много кровей, кроме чеченской. Зато мои внуки танцуют «Маршал» и при этом кричат «нохчи ву!».