Маршалы и генсеки

Он и в мыслях не допускал, что его словам не поверят. Партийный наместник Сталина в Одессе, Кириченко олицетворял там всю полноту власти. Его мнение — истина в последней инстанции, его решение — закон. Правда, еще недавно Жуков был на такой немыслимой верхотуре, что дух захватывало, и вряд ли знал о существовании какого-то Кириченко, но теперь роли поменялись. К тому же Кириченко был единственным во всей Одессе человеком, который знал истинную причину смещения Жукова со всех его постов в Москве и высылке из столицы. Одесский партийный вождь присутствовал на том пленуме ЦК, на котором маршала топтали все, кому не лень. И потому Кириченко явно переоценил свое положение, полагая, что опальный маршал будет вести себя в ссылке тише воды, ниже травы.

Не таков Жуков. Для него по-прежнему не существовало никаких авторитетов.

Можно представить гнев и возмущение сталинского партийного наместника в Одессе, когда ему доложили, что какие-то военные ходят по городу и выявляют незанятые квартиры и излишки жилой площади. Кириченко связался с Жуковым:

— Кто дал им право?

— Я, — ответил маршал. — Они действуют по моему приказу.

— Но ведь это вопиющее самоуправство! — запротестовал секретарь обкома.

— Никакого самоуправства, — отрезал маршал. — Они являются членами комиссии по выявлению излишек жилплощади. Между прочим, в комиссии есть и депутаты горсовета. Насколько мне известно, они имеют право проверять.

Комиссия обнаружила немало пустовавших квартир, предназначенных для номенклатурных работников. Резерв обкома, горкома, областного и городского исполкомов, крупных предприятий составлял не одну тысячу квадратных метров. Подсчитали количество квартир, в которых проживали одинокие старушки. Почему бы не определить к ним постояльцев — офицеров? Пусть хозяева не боятся потерять жилплощадь — офицеры поселятся временно, без прописки. На кого-то уговоры потесниться действовали, кто-то сразу побежал жаловаться в обком.

Недовольных встречали с распростертыми объятиями. Наверное, это был первый случай в чиновничьей практике, когда жалобщикам откровенно радовались. Их долго и участливо расспрашивали, терпеливо протоколировали претензии, ненавязчиво, но настойчиво выуживали детали, которые можно было бы интерпретировать как произвол.

Получив обобщенную справку о характере жалоб обиженных, на которых и вправду в ряде случаев военные слишком сильно нажимали, заставляя взять на постой офицерские семьи, первый секретарь обкома позвонил в Москву: мол, командующий округом попирает советские законы, рвется к власти, игнорирует местное руководство. О звонке Кириченко в ЦК стало известно Жукову. Их личные отношения расстроились.

Жуков, взбешенный упреками обкома в наводнении города оружием, которое бандиты отбирали у военнослужащих, решил раз и навсегда покончить с преступностью в Одессе. Штаб округа получил указание командующего: разработать наступательную операцию по уничтожению бандформирований. Город был разделен на сектора, за которыми закрепили командиров воинских частей. Крупные силы были брошены на самые криминогенные зоны — вокзалы, рестораны, парки, скверы, окраинные районы. Вели круглосуточное патрулирование на улицах. Проводили одновременные засады, налеты, проверки в подвалах и на чердаках. Врывались в пользовавшиеся дурной славой квартиры — конечно, без всяких там прокурорских ордеров и постановлений следственных органов. Задерживали всех, кто вызывал подозрение, везли в комендатуру, а утром передавали милиции. Иногда за ночь отлавливали до сотни лиц — нигде не работавших, без документов.

Случались и досадные проколы. Нередко жертвами облав становились случайные прохожие. Да и военные занимались не свойственными им функциями. Ловить бандитов должны сыщики. И снова местное партийное руководство сигнализировало в Москву: Жуков фактически установил в городе свою личную власть, подменил штабом округа областные и городские учреждения, включая органы внутренних дел, насаждает свой культ в войсках, вызывает к себе на «ковер» первого секретаря обкома. «Уберите от нас этого диктатора!» — взывал Кириченко.

Доклад Булганина

Для проверки сигналов, поступивших из обкома, в Одессу была направлена представительная комиссия министерства вооруженных сил во главе с недавно назначенным министром Н. А. Булганиным.

По протоколу командующий округом должен был встречать военного министра на вокзале. Жуков на перроне не появился. В момент прибытия спецпоезда из Москвы он находился на учениях в поле.

Приехавшая с Булганиным свита пребывала в растерянности. Безусловно, генералы, сопровождавшие министра, знали, что их патрона Жуков ни в грош не ставит. Да и некоторые из них тоже не были в восторге от полководческих талантов нового министра. Однако такое явное пренебрежение правилами приличия задело многих. Можно не уважать Булганина как личность, но военный министр — прямой начальник командующего округом, и последнему положено оказывать предусмотренные военным этикетом знаки внимания.