Маршалы и генсеки

Версия о том, что Берия — давнишний агент империалистических разведок, и раньше не очень пользовалась доверием у населения, не говоря уже об историках. Член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, Маршал Советского Союза — и вдруг самый заурядный шпион? А почему же тогда он не затягивал создание атомной бомбы — ведь это было бы на руку империалистам, не выдал другие наши оборонные тайны Западу? Не вел курс на поражение СССР в Великой Отечественной войне, будучи заместителем председателя ГКО, то есть самого Сталина? Более удобного момента, кажется, для этого не придумаешь — немцы стояли у стен Москвы. Что мешало ему открыть ворота столицы ударной силе международного империализма — войскам гитлеровского вермахта?

Впрочем, на следствии ему предъявили обвинение в попытке сблизиться с Гитлером. В приговоре суда от 23 декабря 1953 года в числе других преступлений было записано, что в 1941 году Берия пытался установить связь с фюрером, предлагал ему уступить ряд территорий СССР, в 1943 году пытался открыть врагу Главный Кавказский хребет, чтобы немцы оккупировали Закавказье. Объяснения подсудимого о том, что действительно осенью 1941 года по заданию Сталина, вспомнившего обстоятельства Брестского мира, он пытался через другие страны прозондировать, на каких бы условиях Гитлер мог прекратить дальнейшее наступление, приняты во внимание не были.

Нелепость обвинений в шпионаже очевидна. С кем, как и когда осуществлял свои преступные связи обвиняемый до и после войны — а это главный вопрос, — из разосланных в партийные организации материалов по делу Берии видно не было. Стенограмма пленума ЦК по этому вопросу тоже убеждает в отсутствии фактической стороны обвинения. Все больше историков и даже потомков политических деятелей той эпохи вынуждены констатировать: увы, Берию зачислили в агенты «под горячую руку». Такой точки зрений придерживается, в частности, доктор исторических наук Серго Микоян. Победившая летом 1953 года во внутрикремлевской борьбе за власть группа поступила с побежденным точно так же, как это делалось и во время судебных процессов 1936–1938 годов, когда низвергнутые с пьедесталов объявлялись наймитами буржуазных разведок. Помните яростные дискуссии в прессе в горбачевские времена о том, был ли Сталин осведомителем царской охранки? Не звенья ли это одной цепи, не следствие ли одномерности нашего мышления?

Вы уже вздохнули с облегчением? Погодите, дело вовсе не прояснилось, как следовало ожидать. Похоже, еще больше запуталось!

Едва только я хотел перейти к другим загадкам биографии молодого Берии, как неожиданно всплыло, что впервые обвинение в связях с мусаватистской разведкой ему было предъявлено не в 1938 году на пленуме ЦК, а значительно раньше — в 1926-м. Сведения об этом содержатся в небольшой публикации Н. Кванталиани, сына репрессированного начальника Берии, бывшего сначала председателем ЧК, а затем ГПУ Грузии, члена партии с 1906 года, достаточно известного самому Сталину. Берия будто бы представил тогда документы и свидетелей, которые подтвердили, что он выполнял партийное поручение. Однако, пишет Кванталиани, не все поверили этим утверждениям. Некоторые считали, что представленные документы — липа. Тем не менее обвинение с подозреваемого сняли. По мнению Н. Кванталиани, основанном на рассказах его отца, исходили из того, что Берии тогда было 19–20 лет — возраст, в котором говорить о сложившемся мировоззрении весьма затруднительно. Если и были какие-то контакты с мусаватистской разведкой, то вовсе не в силу идейных убеждений. Время было тревожное, смутное, советская власть далеко — в России.

И тем не менее итогами разбирательства были удовлетворены далеко не все. Вопрос якобы доложили самому Дзержинскому. Однако через несколько дней — 20 июня 1926 года — Феликс Эдмундович скончался. Берии ошеломляюще повезло — дело закрыли. Впрочем, Н. Кванталиани не особенно настаивает на своей версии — даже если Берия и имел компрометирующие его связи, то он был мелкой сошкой, а его интересы в большой политике ограничивались скорее всего попытками предугадать, кто победит.

Но и этот случай предъявления столь серьезного обвинения, оказывается, тоже не был первым! Другой сын другого репрессированного отца, секретаря МЧК в 1918–1921 годах и начальника административной части ГПУ — ОГПУ в 1922–1924 годах Я. Берзина, описал потрясающий факт: в декабре 1921 года Дзержинский вызвал его и вручил ордер на арест Берии. При этом Феликс Эдмундович сказал, что Кедров написал докладную, в которой есть факты о провокаторской деятельности Берии — ответственного работника Азербайджанской ЧК.

Отец рассказывал Берзину, что для задержания и ареста Берии был назначен наряд из четырех чекистов. Ни старший по наряду, ни трое бойцов не знали, кого им предстояло арестовать.