Маршалы Наполеона Бонапарта

Однако новая война, теперь уже с Пруссией, заставила Ланна покинуть родной город, и в сентябре 1806 г. он возглавил 5-й корпус Великой армии. С этим корпусом маршал участвовал в сражении у Йены, где действовал с такой же храбростью и решительностью, с какой поступал всегда и везде. Однако в бюллетене Великой армии благодаря интригам тщеславного Мюрата вновь не было практически ни слова о вкладе Ланна. В письме супруге Луизе маршал сетовал на неблагодарность Наполеона, который верил сплетням интригана Мюрата. Участвуя в преследовании разбитой у Йены и Ауэрштедта прусской армии, Ланн во многом способствовал тому, что Мюрат заставил капитулировать войска князя Гогенлоэ у Пренцлау. Скорость движения пехоты Ланна была такова, что солдаты 5-го корпуса прибыли к Пренцлау спустя короткое время после появления там кавалеристов Мюрата. Однако все лавры этой капитуляции присвоил себе Мюрат. В рапортах Наполеону он заявил, что пехота Ланна двигалась слишком медленно и ему приходилось рассчитывать только на свои силы. Мюрат как никто другой умел «тянуть одеяло на себя», когда дело касалось воинских лавров.

Кстати, `ala guerre – comme `ala guerre? Полководческой славой военачальники всех времен и народов делились очень неохотно! Так было в древности среди знаменитых диадохов Александра Македонского. Так было между «екатерининскими орлами» (Каменский-старший, Репнин, Суворов и др.). Так было со «сталинскими соколами» (Жуков, Конев, Рокоссовский и др.). Не были исключением и Мюрат с Ланном. Так было, так есть и так будет: слава, купленная кровью, не делится пополам.

Осенью 1806 г. Ланн писал жене: «Кажется, что мы двигаемся на Берлин. Если мы останемся там на зиму, я пошлю за тобой». Однако эта надежда не осуществилась, так как сразу после взятия прусской столицы французы двинулись в Польшу, где находились союзники Пруссии – русские войска.

Ланн столкнулся с русскими под Пултуском. Французы предполагали, что там могут находится только незначительные силы неприятеля. Однако на деле оказалось, что против 20–28 тыс. французов при 120 орудиях под Пултуском располагались 45 тыс. человек с 200 пушками под общим началом 61-летнего молодцеватого генерала от кавалерии Беннигсена.

Кстати, состоявший на русской службе уже более 30 лет, с 1773 г., крайне своекорыстный, бывший ганноверский барон Леонтий Леонтьевич Беннигсен (1745–1826) был скорее ловким и хитроумным интриганом-царедворцем, чем храбрым и толковым военным. Этот участник осады и штурма Очакова Г. А. Потемкиным в 1788 г., польской кампании А. В. Суворова 1794 г. и Персидского похода В. А. Зубова 1796 г. был в свое время отставлен «по болезни» от службы Павлом I. На самом деле – за связь с противными российскому императору братьями Платоном и Валерианом Зубовыми. Обиженный Беннигсен стал одним из убийц российского императора. По слухам, именно он золотой табакеркой нанес Павлу удар в висок, при этом табакерка даже сплющилась…